Любовь и гниль: Закон Кейна
Шрифт:
Закон Кейна
(СЕЗОН 1: Новелла)
Серия: Любовь и гниль — 5,5. Сезон Первый: новелла от лица Кейна
Автор: Рейчел Хиггинсон
Переводчик: _Kirochka_
Редактор: NaPanka, Gosha_77, svetik99
Вычитка: NaPanka, Marina_lovat,
Переложение
При копировании просим Вас указывать ссылку на наш сайт!
Пожалуйста, уважайте чужой труд.
АННОТАЦИЯ
ГЛАВА 1
682 дня после начала заражения
Кейн
— Я пойду с ними, — крикнул я через плечо.
Я только что закончил свою смену, начавшуюся ещё вчера вечером, но новый патруль был готов к выходу, и я не хотел, чтобы они ушли без меня. Мой отец стоял позади меня, посреди коридора, где его тошнотворные трофеи не могли до него добраться.
— Зачем? — переспросил отец, явно такой же озадаченный, как и мать.
Я заглянул к ней, как делал каждое утро после смены. Она беспокоилась обо мне, даже зная, что то, что мы делали, было необходимостью.
Всё моё тело напряглось от его вопросительного тона. Для меня не было ничего ненормального в том, чтобы выходить на несколько патрулей, но я уже проработал двойную ночь. Не то, чтобы я не понимал замешательства своего отца, но мне было неприятно объяснять свои действия. Он мог контролировать остальную Колонию, но я почти всегда был предоставлен самому себе. Меня с самого начала назначили вторым по старшинству, и со мной не нужно было нянчиться или присматривать так же пристально, как за остальными. Мой отец мог безоговорочно доверять мне. Потому что, в отличие от других его детей, я верил в его методологию и его долгосрочные цели. Я всегда буду стоять рядом с ним. Я всегда буду бороться за цель, которую мы оба считали такой же близкой, как религия. Вот кем я был сейчас: солдатом, который снова боролся за контроль; лидером, который держал человечество в узде… сыном, который выполнял волю своего отца, потому что был продолжением его великого плана.
— Они не одни, — просто сказал я.
— Парни, которые пришли с Миллером? — спросил он с холодным безразличием.
У моего отца была одна слабость — гордыня. Он думал, что это место нерушимо, считал, что мы безупречны. И хотя я соглашался с тем, что наша тактика чаще срабатывала, чем нет, я видел более широкую картину, чем он. Гордость сделает нас уязвимыми и открытыми для неудач.
А это были неприемлемые варианты.
И, кроме того, мои инстинкты горели во мне, как дорожные сигнальные ракеты. Тем парням, которых мы схватили, не просто повезло, что они всё ещё живы. Их удача была
И меня это беспокоило.
Мой отец был ослеплён гордыней не просто так. Мы были практически непобедимы. Мы были сильнее остальных… умнее остальных.
Мы были решением этой проблемы. Решением проблемы заражения.
Все это знали. Независимо от того, рисковали ли они жизнью и здоровьем, чтобы добраться до нас, или просто хотели проверить слухи о нашем убежище, люди стекались сюда со всех уголков бывших США.
Кроме этих парней. И теперь они хотели уйти?
Они не выразили своё желание напрямую, но по их тревожному поведению и рассеянному вниманию было ясно, что у них не было намерений проходить наш испытательный срок.
Это означало, что что-то или кто-то ждал их там, за пределами Колонии. Кто-то, кто, вероятно, придёт за ними и будет ожидать, что мы их отпустим.
И я просто не мог дождаться встречи с ними. Мне не терпелось увидеть, что за человек смог пережить последние два года и всё ещё чувствовать этот удивительный блеск решимости и контроля.
По моему опыту, единственными, кто всё ещё чувствовал контроль, были мой отец и я. Остальная часть населения этой умирающей земли чувствовала себя далеко за гранью возможного; нет, они чувствовали себя потерянными, под постоянной угрозой и в неослабевающей опасности. Они не чувствовали контроля, потому что не видели решения и потеряли надежду много лет назад.
И если это были не те слабые, пострадавшие люди, которые искали защиты, то это была другая сторона спектра — люди, которые потеряли остатки порядочности и человечности в попытке компенсировать те вещи, которые они не могли исправить или выждать. Они навязывали контроль и власть, потому что это больше не было для них естественным, потому что они были такими же жертвами смертельного апокалипсиса, как и все мы. Они были просто слишком упрямы или глупы, чтобы признать это. В любом случае, когда они встречались с нами и воочию видели, что мы можем предложить, они с радостью отдавали свою свободную волю и преданность, чтобы стать частью нашего процветающего общества.
Вся философия моего отца основывалась на том факте, что мы были спасением для мира, тонущего в глубинах ада. И без этого менталитета наша сила была так же велика, как и наше слово. Людям нужно было безоговорочно доверять нам, им нужно было возлагать на нас свои надежды… им нужно было обожествлять нас.
Чужаки со своим собственным видением угрожали всему, над чем мы так усердно трудились.
И хотя им нельзя было позволить продолжать в том же духе, мне всё равно было любопытно посмотреть, какие потенциальные таланты они могли бы привлечь.
— Откуда ты знаешь, что там есть кто-то ещё? — спросил отец тщательно взвешенным голосом.
Его мысли двигались в том же направлении, что и мои. Теперь он осознал угрозу. Он хотел решить этот вопрос так же быстро, как и я.
Вот почему он никогда не должен был сомневаться во мне, я был на пять шагов впереди него.
— Внутреннее чутьё.
Я обернулся, проверяя свои боеприпасы, оружие и ножи. Я моргнул, дабы убедиться, что мои контактные линзы на месте. Не имело смысла быть беспечным в этот конец света, даже в нашей утопии.