Любовь и кое-что еще

Николаева Юлия Николаевна

– Смолов, – встав, я толкнула его, так как он уже, кажется, начал впадать в дрему, – я на такое не подписывалась.

– Придется подписаться, Мань, – приоткрыл Петя один глаз.

– Это что значит?

– Я много путешествовал по югу.

– И в каждом поселке у тебя по девице?

– А то и по две, – доверительно закивал он, – а еще пяток детей.

Наконец, до меня дошло, что он шутит.

– Идиот, – буркнула я, ложась в кровать, головой уткнулась в подушку. Усталость взяла свое, я проспала до самого вечера. Поужинав, мы прогулялись

по поселку, море в это время суток и впрямь ничуть не уступало дневному. В нем была завораживающая привлекательность. Особенно когда идешь вдоль воды, слушая плавный шелест волн.

Спать легли рано, но я, несмотря на дневной сон, вырубилась моментально. Реально, как ребенок, наглотавшийся эмоций.

Глава 6

А в пять утра мы уже вышагивали по каменистому пляжу. Взяли один рюкзак, и тащил его Петя, чему я была безмерно рада. Как и тому, что он уговорил меня надеть кроссовки. Дорога была тяжелая. Несколько километров шли по огромным валунам, ломая ноги, галечный пляж после них показался асфальтированной дорогой. Вскоре я поняла, что такое лагуны: в нескольких сотнях метров от пляжа начинался лес, чуть дальше гора. Это был совершенно обособленный мир, с протоптанными дорожками, раскинутыми среди кустарников палатками, а то и целыми обустроенными жилищами. Все спали, было еще очень рано. Некоторые ночевали прямо на пляже, укутавшись с спальники.

– А мне тут нравится, – высказалась я, – необычно.

– Я ж говорил, – усмехнулся Петя, – остановимся на четвертой, там народ поприличней, и к сухой щели ближе всего. Кстати, родник находится в зоне заповедника, так что туда лучше сходить сейчас, пока егеря не пошли. Быстро кину палатку, остальное потом разберем.

Я согласно кивнула, потому что по большей части наслаждалась открывающимся видом. Лес уходил вверх, разрастаясь, за ним были небольшие горы. Красота необыкновенная. Я не знала, в какую сторону смотреть, потому то и дело вертела головой, не обращая внимания на насмешливый Петин взгляд.

Четвертая лагуна располагалась на возвышенности, чтобы подняться на нее, нужно было держаться за толстый зеленый канат.

– Можно зайти с третьей лагуны, – заметил Петя, – но там обитает самый сброд, не хочу среди них шастать. Наверху было все так же безумно красиво, теперь море просматривалось с высоты, а окружали меня реликтовые можжевелы, причудливо изгибающиеся во все стороны.

– Ломать ветки нельзя, – предупредил Петя, шествуя в глубь леса, – особенно можжевелы, это преследуется по закону. Им тысячи лет.

А мне бы и в голову не пришло их ломать, я просто восхищалась. Поначалу нам то и дело попадались палатки, но Петя уверенно обходил их, двигаясь правее каната, вскоре палатки перестали встречаться.

– Вот хорошее место, – заметил Петя, останавливаясь у одной из пустых стоянок, – это граница с заповедником, здесь меньше тусует народ, и всякий сброд не доползает.

Палатку он поставил за несколько минут, бросив внутрь рюкзак, потянул меня за

собой. Вернувшись к канату, мы пошли по пляжу дальше, на следующей лагуне свернули в лес.

– Это и есть сухая щель, – заметил Петя, – офигенное место, кстати.

Лес вокруг нас и впрямь был волшебным, минут пятнадцать я наслаждалась им, пока мы не вышли к роднику. Несмотря на раннее время, встретили там трех человек. Родник наполнялся из-под земли, небольшая впадина была полностью заполнена прозрачной водой, которая текла к дороге мощным потоком.

Петя, пожелав доброго утра, наклонившись, зачерпнул в ладони воду и выпил, следующее черпание отправил себе на шею. Я последовала его примеру. Вода была обжигающе холодной и вкусной. Мы уселись на поваленное дерево, ожидая, пока ребята уйдут, я осмотрелась. Родник полностью кусок природы, вокруг только лес.

Что нашел здесь отец? На карте помимо этого места нарисованы еще два. Насколько я поняла, в каждом есть указание на одну из следующих подсказок, при этом все между собой связаны. Замысловато, что скажешь, но как есть.

Единственным предметом не отсюда был вбитый деревянный крест с иконами и табличкой о том, что источник освящен, просьба быть уважительными. В общем, интересно, конечно, но нашему делу вряд ли поможет. Петя сидел, задумчиво осматриваясь, я ему не мешала, если честно, место располагало к тишине, умиротворяло. Минут через двадцать он поднялся.

– Пойдем, – сказал коротко, и мы отправились в обратный путь.

– Что скажешь? – спросила я. Петя неопределенно покачал головой.

– За столетия место могло измениться до неузнаваемости, но если твой отец нашел подсказку или то, что посчитал ей, то и мы найдем. Для начала проверим его теорию. Какое место по его мнению указывает родник?

– Заповедник в поселке «Морское». По его измышлениям здешний родник перекликается с источником, когда-то протекавшим там и дававшем начало озеру.

– А как он нащупал эту связь? То есть почему именно «Морское»?

– Не знаю, – пожала плечами, – я мало знала о его изысканиях, записная книжка, оставшаяся после его исчезновения, единственная из всех. Почитаешь и поймешь, почему он не посчитал нужным ее взять. Там, в основном, его заметки и мысли.

Петя задумчиво кивнул. Вскоре мы уже были на стоянке, достав рюкзак, я вытащила свою палатку и стала расставлять.

– Мань, у меня большая палатка, мы могли бы…

– Не могли бы, – тут же оборвала его, – я спокойней себя чувствую отдельно.

Он только плечами пожал, стал сооружать место для костра, пока я ставила палатку.

– Пойду искупаюсь, – сказала, справившись, и, вытащив купальник, хотела залезть в палатку переодеться.

– Кстати, забыл сказать, тут нудистский пляж, – заметил Петя, не отвлекаясь от своего занятия, а я так и застыла.

– Прямо совсем? – спросила зачем-то. Он рассмеялся.

– Ага. Тебя точно не поймут, – он поднялся, – попробуй искупаться нагишом, совсем другие ощущения. Почувствуешь себя русалкой.