Любовь и магия (сборник)
Шрифт:
Рандар нахмурился:
– А Несса? Ее тоже из города выгнали?
– Нет, она по-прежнему с отцом живет, никто ее не выгонял. Да и за что? Это ж не она одним только взглядом мужиков с ума сводила.
– И правда, за что? – как-то странно хмыкнул рыцарь, чуть склонил голову и задумчиво провел рукой по щетине на подбородке. – А ведьму она где нашла? Или у вас местная есть?
Глаза Хенлина забегали.
– Не знаю, господин, – соврал он. Под проницательным взглядом Рандара смутился сверх меры и, чтобы быстрее отвлечь
И тут же прикусил себе язык. Нашел, кому вопросы задавать, – «мечу езуитов»! Не его это ума дело. Ищут и ищут.
Но слово уже вылетело – не воротишь.
Рандар не пошевельнулся, не изменился лицом. На лбу по-прежнему две глубокие складки, брови чуть сведены, маленький шрам на правой скуле и холод в серых глазах. Но что-то нагнеталось, невидимое, словно гроза в небе, и хозяин таверны мгновенно взмок.
– Простите, господин, ляпнул, дурак, не подумав, – промямлил он.
Рыцарь ничего не ответил. Резко поднялся, отчего на миг взметнулся плащ, явив серебряное оголовье меча на боку, и пошел к выходу. В дверях остановился, обернулся, поднял руку – и Хенлин обмер от ужаса. Но Рандар всего лишь прощался – резко начертил в воздухе крестное знамение и бросил:
– Крест стоит.
– Воистину стоит, – непослушными губами прошептал хозяин таверны, когда за рыцарем захлопнулась дверь.
Несса выглядела так, словно оправлялась от тяжкого недуга, – впалые бледные щеки, тусклые блеклые волосы, воспаленные, обведенные кругами глаза. Растрепанная, она не вызывала ни сочувствия, ни жалости – только брезгливость.
При виде езуитского знака на шее Рандара Несса не выказала ни испуга, ни раскаяния. А услышав вопрос рыцаря, горячо выдохнула:
– Знала бы, где эта потаскушка, сразу вам сказала бы! За ради одного только удовольствия сдать ее в ваши езуитские казематы, чтоб вы там из нее все кишки повынимали. Только поздно вы пришли, господин рыцарь, сгинула она.
– Умерла? – спросил Рандар, разглядывая вспыхнувшую в воспаленных глазах Нессы злость.
– Не знаю, тела не видели. Но надеюсь, что умерла. Или с моста сиганула, или отравил ее кто. А может, сами мужики ее прикончили.
– Ненависть – страшный грех, – коротко заметил рыцарь, не рассчитывая, впрочем, что женщина его услышит.
Она и не услышала:
– А чужого мужа от жены уводить не грех?
– От жены? – спросил Рандар, но намек на то, что Асвиг с Нессой не венчался, ничуть ее не смутил, она его словно и не услышала вовсе.
– Да, от жены! Да еще если жена его с дитем ходит!
Рыцарь посмотрел на плоский живот Нессы, перевел взгляд на лицо.
– Не сберегла, – вздохнула она, услышав незаданный вопрос.
– Ведьме в уплату отдала? – напрямую спросил рыцарь.
Несса побледнела и отшатнулась:
– Уже сплетен наслушались, да? Не ходила я ни к
– Где ведьму нашла?
– Да не ходила я ни к какой ведьме! – взвизгнула Несса. – Эльму за грехи ее настигла кара небесная. А я тут ни при чем, Всевышним клянусь.
Рандар не стал уговаривать. Медленно, не спеша достал из-под куртки крест с красным камнем, взял в левую руку, пальцы на правой сложил хитрым способом, направил на Нессу и негромко сказал:
– Повтори.
Женщина отшатнулась:
– Что повторить?
– Повтори, что Всевышним клянешься.
Несса побледнела, словно завороженная глядя на крест и сплетенные пальцы рыцаря, и прикусила губу. О требах истины, которыми владели «мечи езуитов», слухи ходили самые разные, один другого страшнее. Говорили, что эти требы заставляют говорить правду даже против воли, а ложь выявляют сразу и насылают на совравшего грешника немыслимые муки.
– Повтори! – прикрикнул рыцарь. Увидел, как Несса задрожала, отпустил крест и уже тише сказал: – Тогда говори, где ведьму найти.
– Не могу.
Рандар потянулся к кресту, и тогда Несса бросилась ему в ноги.
– Не надо! – испуганно выкрикнула она, отчаянно хватаясь руками за его ремень. – Не надо требы! Ведьма заколдовала меня, чтоб я не говорила! Если заставите сказать, ее заклятье меня тут же убьет!
Рандар отцепил руки женщины от пояса и сделал шаг назад.
– А умирать ты не хочешь, – сказал он таким ровным, таким неживым голосом, что Несса сразу поняла – все. Не пожалеет. Конечно, не пожалеет, у него на шее знак солнца, знак самого страшного Ордена – Экклезии; «мечи езуитов» никогда никого не жалеют. Тем более грешниц вроде нее. А нагрешила она столько, что вовек не отмолиться.
– Умирать не хочу, – с трудом произнесла Несса, не сводя обреченного взгляда с рук Рандара. Сейчас возьмет в одну крест, пальцы другой сложит хитрым образом – и обрушит на нее требу истины. Она выложит ему все как на духу – а потом умрет от ведьминого заклятья.
Не того, не того она хотела, когда к ведьме шла! Думала Асвига к себе приворожить.
Да вот как-то так вышло, что попросила не его любви, а мучений своей сопернице…
– Пожалуйста, господин рыцарь, пощадите, – едва слышно прошептала Несса.
– Пощадить? – с усмешкой переспросил Рандар. – А ребенка своего ты разве пощадила?
– Так ведьма сразу цену назвала! И торговаться не стала. Сказала – или так, или никак. Вот я и заплатила. – Несса вскинула голову и выдохнула из самой глубины души, с надрывом: – Я ж из любви! Так его любила, что на все была готова!
– Значит, так его любила, что убила его ребенка?
Несса спрятала лицо в ладонях и заплакала.
А когда наконец подняла голову, Рандара уже не было.