Любовь и магия
Шрифт:
Снова повернувшись к дому, он мысленно произнес: «Не выходи». Было совершенно очевидно: если Левенах сейчас выйдет из дома, разъяренная толпа тотчас ее убьет. А мертвая она была Олдеру без надобности. Более того, если последнюю колдунью из клана Левенах убьют смертные, то и ему, Олдеру, придет конец.
Он должен пролить ее кровь, он, и никто другой.
«Не выходи», — повторил он.
Внезапно дверь распахнулась, и Олдер в изумлении уставился на женщину, выходившую к бушующей толпе.
— Что это значит?! — громко
Всем своим существом он ощущал ее силу, ее власть. Невольно попятившись в глубь леса, он почувствовал, как шерсть встала дыбом у него на загривке.
Проклятый солнечный свет — пусть уже не очень яркий — сверкал в ее огненных волосах. И тотчас же в ушах у него прозвучали слова сводника: «Рыжая, как сам дьявол».
Левенах была выше большинства мужчин, собравшихся перед ее домом. И она смотрела на них с вызовом, подбоченившись. На ней было платье простолюдинки, но стоило лишь взглянуть на нее — становилось ясно: такая женщина никак не может быть простой.
Тут предводитель толпы приосанился и снова закричал:
— Еще одна смерть на твоей совести, Левенах!
Он указал в сторону мужчины и женщины с длинным свертком, и те сразу же приблизились.
Некоторые из женщин громко зарыдали, а мужчины снова разразились криками и проклятиями.
— Что ты скажешь на этот раз?! Все тебе мало нашей крови?! — еще громче заорал предводитель.
— Кто это? — послышался тихий голос Левенах.
— Мой мальчик! — завопила женщина со свертком. — Мой бедный Том! Ему только недавно исполнилось шестнадцать, он еще и мужчиной не успел стать! Но что тебе до этого?! Ты убила его, гнусная ведьма! Шлюха! Отродье сатаны!
— Нет-нет, — прошептала колдунья, и Олдеру показалось, что он учуял ее ужас. — Нет, только не Том…
— Ты лжешь! — закричал предводитель, размахивая факелом. — Ты всегда нам лгала! Ты слишком долго пила нашу кровь, и теперь с нас довольно, Беатрикс Левенах! Теперь мы положим этому конец!
— Дунстан, но ты ведь не думаешь, что я…
— А что еще мы должны думать? — перебил Дунстан. — Незамужняя женщина, которая ведет себя так, словно она мужчина, словно она…
— Но мой жених…
— Нет никакого жениха! — со злобной насмешкой воскликнул Дунстан. — Годами мы молча глотали твою ложь, твою и твоего отца. Старые сказки — всего лишь сказки! Ты защищаешь лимнийцев не лучше, чем нас защищал бы сам дьявол!
Олдер поежился при этих словах. Дунстан же продолжал:
— А теперь ты заплатишь за все, проклятая ведьма. Я знаю, как с тобой расправиться.
Дунстан взглянул на свой факел, потом покосился на толпу. Солнце уже заходило за верхушки деревьев, и казалось, что факелы в руках мужчин разгорались все ярче.
— Хватайте ее! — распорядился Дунстан. — А потом надо подпалить ее логово!
Несколько смельчаков, приблизившись
Олдер вновь взглянул на красноватое марево над вершинами деревьев.
Еще несколько мгновений, и тогда… Тогда он, возможно, уже сможет принять человеческий облик.
— Поджигайте же дом! — крикнул Дунстан. — Поджигайте быстрее!
Несколько крепких мужчин подтащили Левенах к старому узловатому вязу, стоявшему на поляне перед постоялым двором, совсем недалеко от того места, где затаился наблюдавший за происходящим волк.
И теперь Олдер явственно ощущал вибрации, исходившие от Левенах, — она излучала энергию, пульсировавшую в одном ритме с его гулко бьющимся сердцем.
Люди же, которым было велено поджечь дом, стояли перед постоялым двором в бездействии; казалось, они боялись приближаться к нему. Но судьба постоялого двора совершенно не заботила Олдера. Сейчас он был озабочен только судьбой его хозяйки, ибо понимал: земные дни Левенах вот-вот закончатся.
Он снова посмотрел на верхушки деревьев и тут же взвыл по-волчьи.
— Не делайте этого, умоляю вас! — воскликнула Левенах. — Дунстан, ведь я — Левенах! А когда-то вы поклялись, что…
— Не угрожай мне, ведьма! — прорычал предводитель толпы. Он схватил ее за огненные волосы. — Скоро лимнийцы освободятся от тебя, освободятся от зла, которое ты на нас насылаешь. Заклятье исчезнет, когда мы бросим твой поганый труп на горящие уголья твоего логова.
Олдер взвизгнул словно от боли.
— Нет!
Левенах попыталась вырваться, но мужчины крепко ее держали. Тут откуда-то появилась веревка, и на шею ей накинули петлю.
У Олдера возникло ужасное ощущение; казалось, горло его сдавили, и он вот-вот задохнется. И тут же старый шрам напомнил о себе острой болью.
В следующее мгновение он понял, что больше не может ждать. И не важно, зашло солнце или еще нет. Пусть случится то, что должно случиться.
Присев на передние лапы, Олдер замер на мгновение, а затем, с силой оттолкнувшись от земли, с яростным рыком выпрыгнул из-за деревьев.
Глава 4
«Неужели я сейчас умру?» — спрашивала себя Беатрикс, когда ей на шею накинули петлю; она не в силах была поверить в происходящее, даже когда ей уже связали руки за спиной. Дунстан, стоявший прямо перед ней, смотрел на нее со злорадной ухмылкой.
Но, судя по всему, ей действительно предстояло умереть, потому что ничего у нее не вышло. Ни одно заклинание не подействовало на этих людей. Выходит, все заверения ее отца, все легенды и пророчества, а также древние клятвы — выходит, все это было неправдой.