Любовь и магия
Шрифт:
— Это ад! Ад сошел на землю! — визжала какая-то женщина, стоявшая на коленях у самой двери постоялого двора.
А Беатрикс по-прежнему озиралась. Теперь она слышала пронзительный лай собак, и этот лай становился все громче, причем доносился он откуда-то со стороны леса. И казалось, что оттуда же, из леса, доносится трубный глас, который, как и лай, с каждым мгновением становился все громче.
И тут вдруг серебристый, с золотом, свет вспыхнул ослепительно ярко, так что Беатрикс на мгновение зажмурилась. Когда же открыла глаза, на поляну уже въезжали всадники,
Затаив дыхание, Беатрикс смотрела на кавалькаду, приближавшуюся к ее дому. Впереди бежали огромные черные псы, и некоторые из них были величиной с жеребят. Все они бешено вращали своими ярко-красными глазами, но теперь уже не лаяли. Кони же, что неслись следом за псами, лишь отдаленно напоминали обычных скакунов. На самом же деле это были какие-то весьма устрашающего вида существа с гигантскими конскими крупами, с вытянутыми, как у сказочных морских чудищ, головами и с покрытыми рыбьей чешуей необычайно длинными ногами, а копыта их, мерцавшие золотом, лишь едва касались земли, так что казалось, они летят по воздуху.
Но еще более ужасными казались те, кто восседал на этих скакунах. Предводитель, скакавший впереди, был вдвое выше ростом обычного человека и в два раза шире в плечах любого из смертных — то есть был под стать своему коню. Его каштановые волосы, длинные и густые, струились по плечам и по спине и ниспадали на круп коня. На нем не было рубашки, одна лишь кольчуга, и в руке он держал меч, которым можно с одного взмаха срубить дерево. Предводитель остановил свой взгляд на Беатрикс, и она, поморщившись, приставила ладонь к глазам, словно защищаясь от пронзительного взгляда этого всадника; казалось, его глаза видели ее насквозь, вонзались в самую душу. Беатрикс сразу же почувствовала, что он ясно видит все ее ошибки, все ее проступки; более того, ей казалось, что он без труда мог бы прочесть все ее мысли.
По-прежнему прикрывая глаза ладонью, Беатрикс покосилась на спутников длинноволосого всадника; все они были ужасными монстрами, отвратительными существами из самых страшных сказаний и легенд. Некоторые из них походили на обычных людей, вернее, на мертвецов, которых оживили, очевидно, лишь для того, чтобы они прискакали сюда на своих исполинских конях. Другие же были с когтистыми лапами вместо рук, а третьи покрыты чешуей, словно рыбы. Но все они казались на редкость омерзительными, так что у Беатрикс к горлу подступила тошнота и даже голова закружилась.
Тут конь предводителя зафыркал и ударил в землю копытом, словно привлекал внимание Беатрикс к своему хозяину. Она снова взглянула на длинноволосого всадника. Теперь его меч покоился в ножнах, а в руке он держал сверкающий золотом ошейник.
— Беатрикс Левенах! — сказал предводитель зычным голосом. — Беатрикс Левенах, я пришел за волком. Где он?
Она вздрогнула и, задыхаясь, пробормотала:
— Я… не знаю, не знаю… — Собственный
— Олдер де Уайт и есть вампир. — Всадник смерил ее строгим взглядом. — Но он мой вампир. И я хочу, чтобы он вернулся ко мне. А тебе не стоило бы защищать того, кто когда-то уничтожал твоих предков.
— Он пришел сюда, чтобы отомстить своему обидчику, — возразила Беатрикс. Голос ее дрогнул, но она продолжала: — Он сражался с вампиром, который…
— Я хорошо знаком с Ласло ле Мортом, — перебил предводитель. — И мне известно, почему Олдер пренебрег своими обязанностями и решил найти кровососа. — У Беатрикс подгибались колени под тяжелым взглядом длинноволосого гиганта. — Кроме того, он пришел за тобой, Левенах. Ты об этом знаешь?
Беатрикс кивнула и прошептала:
— Да, знаю.
— Хм…
Казалось, предводитель о чем-то задумался. Отвернувшись, он окинул взглядом лес, и свет, исходивший из его глаз, ярко осветил все деревья.
Беатрикс проследила за взглядом грозного всадника и почти сразу же увидела Олдера. Он стоял у какого-то мерцающего холмика, и Беатрикс тотчас поняла, что Ласло де Морт мертв. А губы, подбородок и шея Олдера были черны от крови вампира. Он смотрел на огромного всадника без страха, но в глазах его была обреченность.
— Святейший Михаил… — проговорил наконец Ол-дер без всякого выражения и тут же опустился на колени прямо в гниющие, стремительно разлагавшиеся останки Ласло. — Святейший Михаил, пощади меня.
Беатрикс подняла глаза на архангела.
— Пощади его, — прошептала она. — И не забирайте его, пожалуйста. Он пытался все исправить. Он спас меня, а Ласло мертв…
Михаил сделал вид, что не слышал ее.
— Олдер де Уайт, ты нарушил наш договор, — продолжал архангел. Он вдруг взмахнул над головой золоченой веревкой с золотым ошейником — и в следующее мгновение ошейник обвил горло Олдера, полностью прикрыв его шрам. — Ты, Олдер де Уайт, снова займешь место в своре.
— Нет! — воскликнула Беатрикс.
Олдер поднял голову и посмотрел на Михаила:
— Архангел, я не заключал с тобой никаких соглашений.
— Да, верно. Я взял тебя в Охотники вместо того, чтобы отправить в ад, хотя ты именно ад и заслужил. В том и состоял наш договор. — Михаил немного помолчал. — Но теперь, когда Ласло де Морт мертв, ты можешь сам сделать выбор. Присоединяйся ко мне — или навечно спускайся в ад.
— Нет! — вновь воскликнула Беатрикс и бросилась к архангелу.
— Беатрикс, назад! — крикнул Олдер.
Огромный конь угрожающе заржал и вскинул копыто, но Беатрикс храбро подошла к коню и прижала ладони к боку животного. Тут Михаил вдруг наклонился и, схватив Беатрикс за ворот туники, оторвал от земли. Она пронзительно вскрикнула, и по телу ее пробежала дрожь. Архангел же держал ее так, как, наверное, мог бы держать за хвост пойманную мышь. Какое-то время он разглядывал ее с любопытством, потом произнес:
— Ты испытываешь мое терпение, Левенах.