Любовь и ненависть
Шрифт:
Отвернувшись, я сказала:
— Я вернусь.
Я быстро поднялась по лестнице, а затем ещё быстрее вошла в дом.
Связь вибрировала от его боли.
Боли, которую я причинила ему, не сказав, что вернусь именно к нему.
Но что если отсутствие магии могло повлиять на силу моего влечения?
ГЛАВА 9
Когда на следующее утро за мной приехал Лиам, я уже сидела на нижней ступеньке своего крыльца.
После того, как я устроилась, Лиам спросил:
— Весело провела ночь?
На нём были тёмные солнцезащитные очки, из-за которых невозможно было прочесть выражение его лица.
— Так и есть.
Он тронулся с места.
— Я уже подумываю отменить поездку и позвонить Морган. От тебя разит им.
Стараясь сохранять спокойствие, насколько это было возможно для ликантропа, я сказала:
— Он подвёз меня от своих родителей. Ничего не случилось.
Лиам не схватился за телефон и не развернул машину, чтобы высадить меня. Я не знала, было ли это связано с тем, что он понял, что единственным, кто пострадает, будет он сам, или с тем, что мой тон был таким ровным. Мои голосовые связки всегда выдавали мои эмоции. Чувство вины сделало бы тон моего голоса более визгливым. А я не чувствовала себя виноватой за прошлую ночь. По крайней мере, не так, как на то намекал Лиам.
И всё же я чувствовала себя виноватой. Я была так измучена, что почти не спала. Я положила локоть на подлокотник, обхватила пальцами пульсирующий лоб и закрыла глаза.
Медный свистящий звук разбудил меня. Я хотела отдохнуть, а не поспать. Как долго я была в отключке?
Я потёрла веки и уставилась на закрытую взлётно-посадочную полосу.
— Мы летим частным рейсом?
Кивнув, Лиам опустил стекло и нажал на кнопку снаружи. Ворота с лязгом открылись, и мы проехали прямо к сверкающему серебристому самолёту.
Я уставилась на него, разинув рот.
— Он принадлежал папе, но сейчас он в распоряжении стаи. Если тебе когда-нибудь понадобится им воспользоваться, всё, что тебе нужно сделать, это попросить.
Всё волшебство тут же исчезло. Я так сильно презирала отца Лиама, что моя ненависть распространялась на всё, к чему он прикасался или чем владел.
Мужчина в тёмно-синем костюме открыл мне дверцу машины.
— Доброе утро, мисс.
— Доброе утро, — сказала я, схватив свой рюкзак и выбравшись из внедорожника.
— Доброе утро, капитан, — сказал Лиам, обойдя машину спереди.
На нём были джинсы — как и на мне — и чёрная футболка с V-образным вырезом, что убедило меня в том, что моя белая майка и толстовка на молнии были не слишком ужасным выбором.
Мужчина в костюме кивнул Лиаму.
— Доброе утро, мистер Колейн. Мы готовы вылетать, когда вы будете готовы.
Лиам указал на трап, который вёл в брюхо гладкого крылатого зверя. Я двинулась к нему,
В конце концов, мы были наземными животными.
Я поборола её нежелание и поднялась по трапу. В воздухе пахло кожей и цветочным освежителем воздуха, что мало помогало успокоить мою беспокойную волчицу. Мои ногти начали удлиняться. Я остановилась в узком проходе, сосредоточившись на том, чтобы подавить её. Я сомневалась, что капитан или стюардесса, улыбающиеся мне из задней части самолёта, знали, кто мы такие.
— Это безопасно, — прошептал Лиам позади меня, его слова пробежались по густым волосам у меня на затылке.
Он положил руку на мою поясницу и усадил в одно из лоснящихся кресел бежевого цвета.
Заняв место напротив меня, он сказал:
— Мне тоже никогда не нравилось летать.
И это мы ещё даже не поднялись в воздух. Какой тогда могла быть моя реакция после взлёта? Пилот убрал трап, и дверь закрылась, издав свистящий звук.
— Дай мне знать, если почувствуешь, что теряешь контроль, — сказал Лиам, изучая моё лицо.
Я кивнула и сглотнула.
Стюардесса с важным видом направилась к нам, её губы были такого яркого оттенка фуксии, что почти ослепляли.
— Я подам вам завтрак после взлёта. Чего желаете, кофе или чай?
— Кофе, — сказала я.
Она не стала дожидаться ответа Лиама. Должно быть, она уже знала о его предпочтениях.
Она упорхнула обратно в заднюю часть самолёта, оставив после себя едкое облако розового парфюма, которое напомнило мне о моей тёте и её драгоценных кустах роз.
— У тебя есть какие-нибудь новости о Люси?
— Люси? — Лиам нахмурился.
— Я о своей тёте-изменщице.
Губы Лиама изогнулись в кривой улыбке.
— Ах… эта Люси.
Я закатила глаза.
Пилот завёл двигатель, и весь самолёт задребезжал. Или, может быть, это дребезжала я? Я вцепилась в подлокотники.
«Дыши». Приказ Лиама шокировал меня до дрожи.
А затем, вслух, он сказал:
— По последним данным, она всё ещё работает в гостинице.
— Зачем ей работать на Эйдана? После того, что она сказала на похоронах Эвереста… о том, как она ненавидит нам подобных… зачем ей добровольно работать на ручейных?
— Скорбящие люди могут говорить и делать нехарактерные для них вещи. Это может быть её способ отомстить нам.
— Но мы не убивали Эвереста.
Лиам должен был это сделать, но Алекс опередил его.
— Она всё ещё считает, что это наша вина. Как я уже сказал, горе может свести людей с ума.
Самолёт покатился мимо других блестящих самолётов разного размера. Я задумалась, а не принадлежал ли один из них ручейным? Может быть, и не один. А потом я задумалась, не владеют ли также и Ватты самолётом?