Любовь и ненависть

Байрашная Анна Сергеевна

Мне казалось на тот момент, что выхода нет. Я с грохотом

захлопнула за собой дверь, прижалась к ней спиной, держась

рукой за ее золотую ручку. Обегая глазами комнату, я твердила

только одно дрожащим голосом:

– Нет, из этой ситуации должен быть выход. Безвыходных

ситуаций не существует.

Тогда я совершила самую ужасную ошибку в моей жизни:

позвонила Савашу. Зачем

я это сделала тогда, не помню. Когда

человека загоняют в угол, он цепляется за все, за что только

может ухватиться, не думая о том, что может потопить и других.

И я топила, даже не желая этого сама.

Взяв телефон в руки, я в растерянности набрала номер Са—

ваша и ждала ответа, слушая долгие гудки. В этот момент папа

решил зайти ко мне, но Кималь захотел это сделать сам, так как

наши отцы должны были серьезно переговорить между собой

о бизнесе. Кималь гордой походкой поднимался по лестнице

этого ледяного дворца, а в моей трубке все шли и шли мучи—

тельные гудки. Вот он уже прошел половину лестницы, как,

наконец, Савашь взял трубку. Надежда вновь затеплилась во

мне, и жизнь стала переливаться разными красками, именно

тогда я и услышала его голос:

– Слушаю тебя, душа моя. Что случилось? Почему ты так

взволнованно дышишь?

Да, он всегда чувствовал мой голос и поэтому предполагал,

что что—то произошло. Возможно, он ощущал меня каждой кле—

точкой своего тела и души. Он был моим продолжением, вернее,

частью меня. И вот сегодня я не смогла скрывать от него, что со

мной. Потому что не было ничего хорошего во всем этом. Я не

удержалась и выпалила:

– Савашь, любимый… Случилось… Если бы ты знал, как мне

сейчас больно. Я очень сильно сожалею о том, что не согласи—

лась бежать с тобой на край света. Бежать туда, где нас никто

и никогда не найдет. Какая же я была дура!

Именно в эти минуты к спальне подошел Кималь. Подо—

шел к моей комнате Азраиль* собственной персоной. В эти

секунды он хотел открыть дверь, но услышал, как я говорю,

и просто замер, словно затаившийся хищник. Савашь тем вре—

менем держал в руках мою фотографию и, любуясь ею, говорил:

– Бихтер, милая, расскажи, что случилось? Почему ты так

встревожена? Знаешь, милая, давай, наверное, встретимся, и ты

мне все расскажешь как есть. Встретимся на нашем старом мес—

те, хорошо? Я буду тебя там ждать… Бихтер, я и в ад кромешный

за тобой с улыбкой на устах пойду.

Тогда я почувствовала

незабываемую нежность в его голосе,

которая придавала мне сил. Именно эти слова мне помогли

набраться храбрости. Я взяла простыни с постели, привязала

к батарее и спустилась вниз со второго этажа. Когда мои ноги

коснулись земли, я взглянула наверх и увидела разгневанного

Кималя. Он все слышал, зашел в спальню и увидел распахнутое

окно со спущенной простыней. Я бежала как ошпаренная от

особняка на улицу, запрьтшула в проезжающее такси, а Кималю

оставалось лишь наблюдать, как я ускользаю из его рук. Пре—

одолев гнев, не отвечая ни на какие вопросы, он в ту же секун—

ду сел в свою машину и помчался за мной.

В такси я чувствовала себя в безопасности. На мое счастье,

водитель оказался лучшим другом Саваша. Его звали Керим. Он

посмотрел на меня в зеркало и сказал:

– Возможно, я вас сейчас спасаю, госпожа? Савашь просил

как можно безопаснее доставить вас до пункта назначения.

Я ответила ему тихим голосом, смотря в зеркало:

– Спасибо тебе огромное, если бы не ты, то я не познакоми—

лась бы с таким человеком, как Савашь. Спасибо, что решил

помочь, не прося ничего взамен.

– Аллах Акбар, госпожа. То, что я сейчас с вами, это его воля.

Его величию бесполезно сопротивляться. Аллах велик.

Тут он был прав как никогда. Все происходит по воле Алла—

ха, без него тот или иной цветок не распустится, не умрет тот

или иной человек. Это все его воля, а не наша, к сожалению.

А дома, после того как Кималь в бешенстве умчался куда—то,

мой отец пошел ко мне в комнату и увидел, что я сбежала. Он

в гневе схватил старинную вазу, которая стояла на пианино,

и швырнул ее об стену. Громкий звук разбитого фарфора впе—

ремешку с его воплем привлек внимание людей.

– Мерзавка! Я должен был убить эту несчастную сразу, как

только она появилась на свет!

На разъяренные крики Мехмета Сорала в комнату вбежали

моя мама и госпожа Белькйз. Вас, наверное, интересует, кто та—

кая госпожа Белькиз? Я расскажу вам о ней с превеликим

отвращением. Эта женщина – очень темная личность, грубая,

черствая и очень жестокая. Она, как и многие другие женщины,

была обижена на свою судьбу, но решила уничтожить всех, на—

деясь, что это затмит ее горе. О ее внешности, о ее красоте