Любовь и полный пансион
Шрифт:
Возможно, уже завтра, потому что мы решили, что встретимся около четырех часов дня, после чего, немного прогулявшись, сходим в ресторан – хотя я сомневалась, что где-либо в Монрее готовили лучше, чем это выходило у Наны, – а потом возьмем детей и отправимся на вечернее представление.
Джону, камердинеру Рэнделла, удалось достать четыре билета, потому что Артон Джойс к этому времени был не только с позором уволен, но еще и спешно покинул Монрей.
Артону не помогло ни то, что он ползал у Рэнделла в ногах, вымаливая прощение, ни что он,
Единственная милость, до которой снизошел герцог, – пообещал, что если Артон уберется из столицы в провинцию и никогда больше не попадется ему на глаза, то он не станет спускать на него собак.
– В столице работы Артону больше не видать, – произнес Рэнделл, – хотя я не сомневаюсь в том, что он пал жертвой чар Эйвери Иссан и действовал по ее указке.
– Под ее чары сложно не попасть! – пробормотала я, подумав, что мне нисколько не жаль Артона. Нельзя же быть настолько слабохарактерным и не думать своей головой!..
– Нет, Робин, – улыбнулся Рэнделл, – сложно не попасть совсем под другие чары! Но я давно уже в них запутался и пропал. Еще в Хардене, стоило мне увидеть тебя в доме твоего дяди… Но именно здесь, в Монрее, я понял, что мне это несказанно нравится.
После чего он снова меня поцеловал, но это был уже совсем другой поцелуй. В нем Рэнделл показывал, насколько я желанна для него как женщина.
Признаюсь, демонстрация вышла впечатляющей, и из нее мне стало ясно, что все, нас связывавшее, с каждым часом становилось лишь сильнее и сильнее.
Настолько всеобъемлющим, что захватывало меня с головы до ног.
Я знала, что это было за чувство – оно называлось любовью.
Окрыленная, я долго не могла заснуть.
Тискала тэргов, тоже не давая им спать, пока не отыскала в себе совесть и не оставила их в покое. Затем долго лежала, вспоминая наше свидание с Рэнделлом, пока неожиданно не провалилась в мир сновидений, и утром открыла глаза уже полная сил и абсолютно счастливая.
Оделась, заплела косу и, улыбнувшись на сонное приветствие Лилли, сбежала вниз. Сперва помогла Нане, которой теперь приходилось готовить на целый гарнизон, после чего привела под ее требовательные очи одну за другой несколько молодых и сноровистых девушек, пришедших пробоваться на место помощницы кухарки.
Наконец, Нана выбрала одну из них, с которой я провела длительную беседу в Цветочном Салоне, после чего девушка выразила желание сразу же приступить к работе.
На
Закончив с кухонными делами, я хорошенько расспросила монахинь, как идут дела у новых пациентов. Оказалось, утро принесло с собой хорошие вести – всем прибывшим значительно лучше, так что сестры Лючия и Долорес после завтрака думали нас покинуть. Нет, не навсегда, а всего лишь на несколько часов – они отправлялись в свой монастырь, где в тишине храмовых сводов собирались отблагодарить Богов за Их милость.
На это я решила, что монахини возжелали отблагодарить Богов очень даже вовремя – пока сестры будут отсутствовать, мы снова запустим к больным тэргов, и наши постояльцы пойдут на поправку еще быстрее.
Улыбаясь, распрощалась с монахинями, после чего решила подняться наверх, чтобы заняться расчетами перед завтраком. Часть гостей на него мы ждали на террасе, потому что утро стояло чудесное и солнечное, а другим собирались принести еду в их комнаты.
Тут со второго этажа, о чем-то переговариваясь, спустились два мага. Поздоровались со мной, после чего с деловым видом отправились в сторону библиотеки. Прошел Корвин Диксон, поклонился мне, затем, выйдя на террасу, обнял Лилли и собственническим жестом притянул к себе.
Взглянув на них, я поняла, что у королевского поверенного нет ни единого шанса добиться внимания подруги, потому что Лилли выглядела абсолютно счастливой и бесконечно влюбленной.
И я, опять же улыбаясь, отправилась к лестнице.
Но не дошла – услышала, как встревоженно топает через вестибюль, разыскивая меня, старый Чарльз. Оказалось, с утра пораньше к нам пожаловали гости. И не простые – целых четыре жандарма и трое важного вида господ, среди которых я заприметила Барли Мольена.
А это были так себе новости с утра!..
К тому же одного из важного вида господ я уже где-то встречала. Попыталась вспомнить – так и есть, его звали Лайонел Вилмер!.. Глава городского совета, и виделись мы с ним два дня назад в мэрии – вот что мне выдал встревоженный разум.
А еще он подсказывал, что приход этих людей, да и в таком составе, ничего хорошего мне не сулил.
К тому же язвительный Мольен уставился на меня с высокомерным, даже пренебрежительным видом. Это означало лишь то, что владелец соседнего отеля не собирался сдаваться, и обещанные им проблемы не заставили себя ждать.
– Доброго утра, господа! – поприветствовала я господ, серьезно засомневавшись в том, что утро все еще оставалось для меня добрым. В ответ услышала их невнятное бурчание – судя по всему, они были такого же мнения. – Чем обязана столь раннему визиту?
Оказалось, вчера в центральное управление жандармерии поступило целых три анонимных жалобы на то, что условия содержания больных в моем доме бесчеловечные, если не сказать того хуже. Этим жалобам был дан ход, и они достигли городского совета, который решил незамедлительно принять меры.