Любовь и предрассудки
Шрифт:
Луиза, несколько мгновений с неистребимым девичьим любопытством разглядывавшая привлекательного и элегантного юношу, опомнилась первой:
– Мистер Вуд, должно быть? Простите великодушно за столь бесцеремонное вторжение в ваш дом… – В звонком голосе девушки не чувствовалось ни капли вины или хотя бы смущения, механизм очарования собеседника включился сам и на полную мощность.
– О, это вы меня простите за то, что помешал вашей беседе с мисс Вернелли, – с учтивейшей улыбкой перебил девушку Роберт, жестом отвергнув все еще не произнесенные извинения. – Наш дом – ваш дом, мисс…
– Грэммхерст, я приехала вместе с крестным,
– Тем более, ему и его столь очаровательным спутницам здесь всегда рады, – улыбнулся Роберт. Бланш только диву давалась: этого постоянного насмешника словно подменили. – С вашего позволения, милые дамы, я не буду больше досаждать вам своим присутствием и мешать разговору – встретимся за чаем. – И, галантно поцеловав руку не только Луизе, но и гувернантке своей сестры, Роберт покинул гостиную, бросив на прощание укоризненный взгляд на Бланш. Она словно бы наяву услышала: «Ну вот, а вы говорили – она замужем? Зачем же лгать?»
– Какой милый молодой человек, – пробормотала Луиза, усаживаясь обратно на кушетку и расправляя складки голубого платья. Впервые с момента, как девушка покинула Грэммхерст-холл, она задумалась над тем, как выглядит. Луиза уже совершенно пришла в себя, однако вернуться к неоконченному разговору с подругой было, несомненно, важнее – тем более что после краткого появления в гостиной Роберта градус напряжения ощутимо спал. Теперь можно было обсудить все в куда более спокойном ключе.
– Милый? – фыркнула Бланш. – Это ты его пока не знаешь совсем. Спору нет, все могут быть милыми, когда хотят понравиться – например, тебе. – И она лукаво улыбнулась подруге, вспомнив Луизиных ухажеров. – А вообще-то Роберт Вуд – чудовищный нахал и насмешник. Но, Луиза… – вернулась Бланш к волновавшей ее куда больше Роберта теме, – …так что все-таки произошло в Грэмм– херст-холле? Почему не состоялась свадьба? Вы… – она запнулась. – Выглядели такой гармоничной парой…
– Почему? Да потому что он до сих пор любит тебя, глупое и скрытное создание! – не выдержала Луиза. – Тсс! Не возражай, – едва не прикрикнула она на уже открывшую было рот подругу. – Просто послушай.
И Луиза как могла сухо, без эмоциональных подробностей, изложила все, что случилось в Грэмм-херст-холле в памятное утро после побега Бланш. Потом она пересказала содержание письма, полученного из замка Бернсов после учиненного юношей допроса матери и обыска в отцовском кабинете. И закончила описанием поездок Арнольда по всей Британии в попытках найти хоть малейший след беглянки.
– И ты еще спрашиваешь, почему не состоялась свадьба, – переведя дух после длинного монолога, охрипшим голосом добавила она наконец.
Бланш, которой в последней реплике подруги почудился упрек, тихонько вскрикнула, и на ее щеках слезы снова прочертили две дорожки.
– Я все-таки все испортила, – с раскаянием прошептала она. – Прости, Луиза, милая, мне следовало все рассказать тебе сразу, в тот же день, как только ты показала мне медальон с портретом…
– Конечно, следовало, вне всяких сомнений, только почему ты опять плачешь? – озадаченно поинтересовалась та, обнимая подругу за вздрагивающие от беззвучных рыданий плечи.
– Я должна была рассказать тебе все – и уехать, сразу, не дожидаясь появления в поместье твоего жениха, – прошептала едва слышно Бланш. – И сейчас ты была бы замужем и счастлива с любимым человеком… А я… наверное, я слишком сильно хотела увидеть его, хотя бы еще один раз
– Дурочка ты, – ласково попеняла ей Луиза, вынимая из словно сведенных судорогой пальцев подруги насквозь промокший носовой платок и вручая взамен собственный сухой. – Перестань уже плакать. Сделанного не воротишь, зато теперь нет никаких тайн, и надо только написать сэру Бернсу, что ты здесь.
– Зачем? Ну зачем? – тихо спросила в промежутке между всхлипываниями Бланш. – Луиза, счастье мое, после всего, что я натворила в Грэмм– херст-холле, он, узнав правду, и в самом деле не мог заняться ничем иным, кроме поисков – хотя бы для того, чтобы успокоить тебя и чтобы расставить все точки над i и завершить ту давнюю историю. Но теперь… видишь, ты справилась без него, – вымученно улыбнулась Бланш, – и просто сообщи ему, что я нашлась и ты больше не волнуешься… и еще… что я все простила. И ему, и его семье. И знаешь… я ведь в самом деле ему не ровня – с моей-то наполовину итальянской кровью… Я не хочу его видеть. Я… я уже почти успокоилась. – И вопреки собственным словам девушка снова разрыдалась в голос. – Пусть женится на достойной и во всех отношениях подходящей леди, ведь ты и вправду станешь ему куда лучшей женой. – Подняв заплаканные глаза на совершенно онемевшую от изумления Луизу, Бланш спросила: – Ты ведь любишь его?
– Нет! – отрезала та. – Нет же! И он меня не любит, вся наша помолвка была делом рук его матери и моей тети Глэдстоун, помнишь ведь ее? Прекрати эти глупости, слышишь? – Она вскочила и в возмущении принялась мерить шагами комнату. – Прекрати это никому не нужное самопожертвование, ты что!
Бланш только безнадежно махнула рукой. Она хорошо знала подругу – та еще в детстве старалась при каждом удобном случае поделиться с ней шарфиком, гребнем, веером или хотя бы самым вкусным кусочком пирога… Бланш не понимала, просто совершенно не могла взять в толк, как же Луиза, собиравшаяся замуж за Арнольда, может не любить его. Нет, в это невозможно было поверить, как невозможно было поверить и в то, что нынешние слова и поведение подруги продиктованы ее искренними чувствами, а не привычкой жертвовать для Бланш всем самым лучшим.
Попытки убедить друг друга в том, что не она, а подруга должна стать леди Бернс, в коих ни одна не преуспела, были прерваны гонгом, приглашавшим всех на пятичасовой чай.
Семейство Вуд приняло Луизу восторженно и эмоционально.
Мистер Томас, знавший о ней немало со слов лорда Райта, поцеловал девушке руку и не удержался от комплимента:
– Само очарование. Дорогой мой друг, тебе, видно, приходится приложить немало усилий, чтобы уберечь это сокровище от всяких… – Он запнулся, подбирая подходящее слово, а лорд Райт, церемонно проводив свою крестницу к креслу, кивнул и поблагодарил сэра Томаса за понимание.
Лора Вуд была не столь сдержанна. Окинув девушку цепким взглядом и отметив про себя все детали, она, видимо, вынесла ей свой приговор: «Мила, обаятельна, но чертовски провинциальна», – и поэтому отнеслась к Луизе тепло, но несколько снисходительно.
– Присаживайтесь скорей, голубушка! Вот здесь, да. Ах, как хорошо, что вы не носите воланы, с ними так неудобно за столом. И ленты. Вы же привыкли к загородной жизни, понимаю, к чему вам лишние украшения, каждый бант стесняет движение. А вы столь порывисты. Конечно же, наряды стоит упрощать, это мы тут привыкли к излишествам…