Любовь и слава
Шрифт:
– Я не насилую женщин! – усмехнулся Тревис. – Мне это не нужно. И знаешь почему? Потому что я умею заставить их умолять о близости. Ты можешь это понять, самоуверенная девчонка? Мне еще ни разу в жизни не пришлось насиловать женщину.
Тревис впился в ее губы, и Мэрили отчаянно замотала головой, тщетно пытаясь прервать поцелуй. Он повернул ее на бок и завел ее руки за спину, крепко удерживая их там. Мэрили, сама того не желая, отвечала на его поцелуй, прогибаясь навстречу его телу. Она уже забыла о своей вспышке ненависти.
Он
– Скажи, чтобы я перестал! Скажи, что я дикарь! Скажи, чтобы я убирался к черту!
Мэрили застонала, и он, усмехнувшись, отпустил ее руки. Она быстро обхватила его спину, крепче прижав к себе.
– Пожалуйста, Тревис, не останавливайся! – взмолилась она. – Я хочу тебя.
– Но ведь это нехорошо – вот так просто получать удовольствие, правда? – поддразнил он. – Нехорошо.
Ее пальцы впились в его ягодицы.
– Я не знаю, что плохо, а что хорошо, – простонала она, – я хочу тебя!
Ураганные ветры блаженства подхватили ее и понесли ввысь, закачав на своих мягких крыльях. Она отдалась во власть этого всепоглощающего движения. Тысячи крошечных звездочек каскадом посыпались на нее. Ах, как чудесно… как сладко… В этот момент она поняла, что запретный плод слаще самого сладкого нектара богов.
Тревис ехал в задумчивом молчании, Мэрили сидела сзади, держась за седло, а не за его талию. Злится! Он заставил ее просить. Черт возьми, он терпеть не мог женщин, которые корчили из себя святош! Пусть теперь злится, ему-то не все равно?
«А вот и не все равно», – предостерегающе заговорил в нем внутренний голос. В Мэрили было нечто такое, что вынуждало его желать большего, и это пугало Тревиса. Ему только не хватало всерьез увлечься женщиной! С Китти это тоже случилось помимо его воли. Конечно, им было очень хорошо вдвоем, но наряду с удовольствием была и боль. Ее безрассудная любовь толкнула его на Гаити и определила ее роковую встречу с Люком Тейтом. Окажись он тогда рядом с ней, она осталась бы жива, у маленького Джона была бы мать, а у него – жена. А теперь у него ничего не было. Так лучше, черт возьми! Ничего не имеешь – ни за что не отвечаешь. Он свободен и не собирается расставаться с этой свободой.
Господи, забудет ли он когда-нибудь эти золотисто-рыжие волосы, синие глаза и губы, сочные, как клубника? Или память так и будет мучить его до конца дней?
Голос Мэрили вывел Тревиса из задумчивого оцепенения:
– Мы почти приехали. Остановись, я позову кого-нибудь из работников, пусть найдут Розу.
Тревис натянул поводья, спрыгнул с лошади и помог спуститься Мэрили, потом, пригнувшись, вышел на поле и тихо кого-то позвал. Через несколько мгновений к нему подошел негр, выслушал его указания и припустил к усадьбе.
Тревис вернулся к Мэрили:
– Он пошел звать Розу, она принесет тебе одежду. Я ухожу, меня не должны здесь видеть. Знаю, ты не станешь
– Когда ты начнешь действовать? – спросила она.
– Сначала мне надо переговорить с Сэмом. Постарайся не волноваться и помни, – он легонько похлопал ее пальцем по кончику носа, – что бы ты ни услышала, что бы там ни задумали куклуксклановцы, держись от них подальше! Дело приобретает опасный поворот. Тебя могут убить. Они знают, что ты за ними шпионила, но не знают, сколько тебе известно. За тобой будут следить, так что будь осторожна.
– Не надо меня учить, шериф! – огрызнулась Мэрили. – Я прекрасно обходилась без твоей защиты раньше и сейчас как-нибудь обойдусь!
– Ну-ну, не задирайся, Мэрили! – усмехнулся он и, схватив ее за плечи, впился в губы долгим поцелуем, от которого у Мэрили перехватило дыхание.
– Отпусти меня! – закричала она, вырываясь.
– О черт, женщина, я устал играть!
Он стянул с ее плеч рубашку.
– Что ты делаешь? – возмутилась она, пытаясь прикрыть наготу руками. – Отдай рубашку!
Тревис надел ее и начал застегивать пуговицы.
– А мне что прикажешь, въехать в город голым по пояс? Тебе не кажется, что это вызовет удивление в толпе?
– Ну хорошо, а я? Так и буду стоять здесь голая?
– Спрячься в кустах, – сказал он, пожимая плечами, и ловко запрыгнул на своего вороного жеребца, – скоро придет Роза.
Мэрили уперла руки в бока, уже не обращая внимания на свою наготу.
– Спасибо, шериф! – воскликнула она, сверкая глазами. – Большое спасибо, черт бы тебя побрал!
– Вот видишь? – крикнул Тревис, объезжая ее по кругу. – Я знал, что ты еще будешь меня благодарить!
Он ударил коня ногами в бока, пустив его галопом. Мэрили осталась на дороге, выкрикивая ему вслед проклятия.
Тревис улыбнулся. Да, что и говорить, женщина с характером! Если он когда-нибудь надумает завести семью, лучшей жены ему не найти. Впрочем, нет. Он ни за что не расстанется со своей свободой. Мэрили – всего лишь мимолетное увлечение.
Когда-то Тревис сказал себе, что любовь – удел дураков. Умные мужчины просто пользуются женщинами, получают удовольствие и вновь возвращаются к свободе, не оглядываясь назад. И теперь он твердо решил остаться умным, несмотря на Мэрили.
Глава 22
– У вашего папы уже лопнуло терпение, – заявила Роза, выливая в ванну еще одно ведро горячей воды. – Он сказал, что, если вы сейчас же не спуститесь к нему, он сам придет сюда. Ему безразлично, что вы моетесь.
Мэрили вздохнула и нырнула поглубже в мыльную пену. Как она посмотрит в глаза отцу, зная, что его в любую минуту могут арестовать? Как делать вид, что ничего не случилось, если весь их мир вот-вот рухнет?
Тут она заметила, как взволнована Роза, и резко спросила: