Любовь и свобода
Шрифт:
Зашипело, и внутренность блиндажа осветилась ослепительным белым, чуть лиловатым светом — как от электросварки. Потом вспыхнули и погасли красные лампы, и так же на миг взвыла сирена — и замолчала. А потом резко шарахнуло над головой.
Лимон вскинул голову. Верхушка башни — всё, что выше круговой галереи — окуталась сизым дымом; что-то мелкое стало падать сверху, отскакивая от склонов; потом сверкнула ещё одна вспышка, похожая на короткую молнию…
— Не получилось, — сказал Порох. Его было еле слышно. Треск на вершине башни
Призрачный огонь, еле видимый в свете дня, пожирал металл…
— Констатируем, что экспедиция закончилась полным провалом, добыть агрегат не удалось и, по всей видимости, не удастся и впредь… — Лимон прошёлся вдоль личного состава, рассевшегося на подножках «Неустрашимого». — Где-то должны быть передвижные излучатели, но мы даже не представляем, где. Я помню, что их привозили на платформах… В общем, нам остаётся только вернуться в санаторий, доложить о неудаче — и думать дальше. Напомню, что шляются ещё странные разведгруппы с ручными излучателями — может быть, удастся накрыть какую-нибудь из них. Хотя я не думаю, что это задача номер один. Мы с Порохом, кажется, сегодня сгенерировали эту самую задачу номер один — собрать хорошо вооружённый и хорошо моторизованный отряд — и пробиваться в центр страны. Там мы по крайней мере будем знать, что происходит…
Зее подняла руку.
— Да?
— Я думаю, стоит попробовать воспользоваться железной дорогой, — сказала она. — Во-первых, ехать ближе: до Гиллемтага примерно семьсот километров, до Столицы — больше тысячи. Локомотивами управлять легче…
— Подумаем, — сказал Лимон. — Какую-то разведку по железке обязательно надо будет послать. Я почему за автомобили? Всё-таки не одна нитка пути, а сеть дорог, пусть и просёлков. Всё не перекроешь…
— Это так, — сказала Зее. — Но на поезде поместится гораздо больше народа.
— По-моему, мы рано начали строить планы, — тускло сказал Порох.
— Что?.. — Лимон резко обернулся — но ничего нового не увидел.
— Нет-нет, я просто вспомнил… Продовольствия в санатории осталось на несколько дней. Сначала надо будет решить эту задачу, а уж потом…
— Джакч, — сказал Лимон. — Ты прав, конечно. Кстати, надо бы нам посетить наш старый лагерь. Вдруг деревенские не докопались до подвалов?
— Не сегодня, — сказал Порох.
— Почему?
— Бензина в обрез.
— А здесь всё осмотрели? — Лимон перевёл взгляд на Брюана.
— Две бочки дизельного топлива, — сказал Брюан. — В баках машин почти пусто — я хотел было слить, но… это слёзы.
— Может, соляр погрузим? — задумчиво сказал Порох. — Что ему тут делать? А так… полезная жидкость.
— Я думал, — сказал Брюан, — но нам самим бочки в кузов не закатить. Они очень тяжёлые.
— А где бы взять бензин? — спросил Лимон.
— В городе, — сказал Порох. — На товарном дворе. Хотя, я думаю… там уже всё растащили.
— Скорее
— Почему ты так думаешь?
— Ну… я же знаю станционных. Не те ребята, которые вот так возьмут и всё отдадут.
— Нам от этого ни жарко ни холодно, — мрачно сказал Лимон.
— А вот не уверена, — сказала Зее.
— И что, сейчас? — спросил Лимон.
— Почему нет? А то получится, что зря мотались…
Зее ошиблась.
Ворота товарного двора были снесены бульдозером, брошенным тут же поблизости; всю территорию усеивали обломки ящиков, пустые коробки, упаковочная плёнка и тряпьё. Было безлюдно, только справа в тупичке два паренька пытались прикрутить к трактору огромную поливочную бочку на колёсах.
— Бензин, кстати, там, — сказала Зее.
«Неустрашимый» повернул к трактору, притормозил рядом.
— Помощь не нужна? — высунулся из окошка Порох.
— Езжай себе, — буркнул один из парней, косясь на пулемёт. — Помощнички из вас, как из пысалки дождик…
— Чего это ты хвост поднимаешь? — удивился Порох. — Это, кстати, бензин у тебя? А то у нас зажигательных знаешь сколько?
— У самих гранаты найдутся, — буркнул парень, впрочем, почти примирительным тоном. — Ну помогите, раз такие добрые…
— Так, спрашиваю, бензин?
— Ну, бензин. Если надо — вон помпа, бери и качай.
— Да накачаем, конечно — нам-то бак всего нужен. Много там ещё, в хранилище?
— А джакч его знает. Треть, может, побольше. А вы кто такие?
— А мы санитарный патруль, борцы с тупыми отбросами, — сказала Зее, встав во весть рост. Рука её стремительно распрямилась, и в груди парня вдруг возникла рукоять ножа. Он упал на колени и тут же повалился под колёса трактора.
Второй в растерянности замер, как будто хотел броситься во все стороны сразу.
— На колени, — сказал Порох, выскакивая из машины. — Руки за голову.
— Вы что?.. — испуганно бормотал парень, пока Порох куском проволоки стягивал его запястья. — Зачем? Мы же заплатили…
— Разберёмся, — сказал Порох. — Раз заплатили — значит, всё в порядке, пойдёшь домой. Кому платили-то? И чем? И сколько?
— Фатракчу, как положено… две туши, картохи пять мешков…
— Что, самому Фатракчу, в собственные руки?
— Нет, зачем, его ребятам…
— Врёшь ты всё, — сказало Зее. — Или развели тебя, как курочку. Фатракч только сам берёт, нет у него никаких доверенных ребят.
— Но так? Всегда же…
— Никогда. Всё, заткнись.
Порох тем временем осматривал узел сцепки.
— Как вы могли так трактор-то засрать?
— Да он не наш…
— Оно и видно… — он забрался на высокое сиденье, запустил мотор, отогнал трактор на несколько метров. Вернулся.
— Лимон, следи за округой.