Любовь и тайны, меч и порох

Крамер Марина

Скопин-Шуйский, расставил войско так, чтобы был максимальный обзор и наиболее эффективный обстрел неприятеля. Пушки хорошо замаскированы. А если противник захочет отступить через мост, то и там его сюрприз дожидается.

Скопин-Шуйский был доволен проделанной работой и сказал своему подъехавшему главному советнику Сотникову:

– Будет не самый сложный наш бой. Труднее придется при наступление на Смоленск.

Алексей возразил:

– Я думаю, наоборот, при походе на Смоленск проблем быть не должно. Мы

станем сильнее, а ляхи совсем упадут духом. Вообще-то самый сложный шаг первый, когда начинаешь, а последний, когда ты у цели - просто и ясен.

Скопин-Шуйский с сомнением поглядел на советника:

– На блюде нам никто победу не поднесет!

Алексей предложил подрядить заряжать мушкеты молодых бойцов и подростков. Дело не хитрое, справятся. Важно стрелять как можно чаще. Ведь часть всадников может прорваться через колья.

И это предложение было принято.

Меж тем разведка доложила не слишком приятную весть: еще один драгунский полк в три тысячи всадников присоединился к Зборовскому. Теперь у него перевес в конной силе. Но ничего: больше побьем ляхов здесь, быстрее дойдем до Москвы.

В ставке главнокомандующего вдруг появилась Аленушка и протянула Алексею кувшин со снадобьем.

– Выпей витязь, сильнее будешь!
– ласково произнесла девушка.

Сотников с улыбкой спросил:

– А почему мне? Ты бы всем бы налила!

Аленушка серьезно ответила:

– Ты после ранения. А чтобы на всех приготовить, нужно два месяца, а то и более. Тут еще и совместимость гороскопа...

Скопин-Шуйский прервал девицу, указав на её голые, красивые ножки:

– Не бесстыдно ли тебе, девка, телеса свои показывать?

Алена ответила:

– Я воин! И не пристало в длинной юбке солдату путаться!

Князь Михаил предложил:

– Оденься как мужчина. Я прикажу сапожнику тебе обувь из лучшего сафьяна справить.

Алена с улыбкой кивнула:

– Для парада сгодиться обновка, но в бою и в походе босой девушке куда ловчее.

Скопин-Шуйский махнул рукой, ему захотелось побыть с ней наедине и заняться тем, чем положено мужчине. Но позднее, после боя, может быть...

И Алексей думал о том же, ловя голодные взгляды других мужчин. Большой воевода спросил:

– Неужели никто к тебе не пристает?

Алена заулыбалась и уверено ответила:

– Я за себя постоять умею. А мужики они бояться сильных женщин!

Бесшумно подошедший армейский священник отец Мефодий прошептал:

– Изыди, Сатана!

Скопин-Шуйский развернулся и грозно посмотрел на батюшку:

– Ты о чем Мефодий?

Священник указал на Аленушку:

– Бесстыдная девка. Ноги голые...

Алена сразу ответила:

– Святые ходят босые, ангелы без одежды и в священном писании не указана длина юбки. Так что батюшка не лезь с нравоучениями!

Священник, возведя глаза к

небу, произнес:

– Есть еще и предание...

Аленушка опять перебила батюшку:

– А сказано на первом соборе не налагать на язычников иного бремени, кроме как воздерживаться от удавленницы, крови, блуда и не делать другому того, что не желаешь себе! Так нужно ли обременять верующих более данного в учении?

Скопин-Шуйский с улыбкой произнес:

– Я над воинами начальник и мне решать, как им лучше одеваться. Учтем, Мефодий, твое мнение.

Священник тяжело вздохнул и, перекрестившись, произнес:

– Не судите и не судимы будете!

Алексей предложил князю:

– Может, Аленке особый женский батальон сформировать? Для особых поручений. Она бы обучила драться...

Скопин-Шуйский отмахнулся и в шутку сказал:

– Одна женщина может погубить армию, а ты хочешь их целый батальон!

До боя время тянется медленно. Просто считаешь секунды: когда все начнется?

Вот наконец Алексей увидел как вздымается в небо пыль от тысяч копыт приближающейся конницы:

– Лиха беда начало, ведущее к спокойному концу в могиле!
– философски изрек главный мечник. Военные приключения продолжаются!

Конная застава, словно нарвавшись на бойцов войска ляхов, во всю прыть рванула к засаде. Панцирные кавалеристы ринулись за ними, но не могли настигнуть легкий разъезд.

Пан-воевода зычно что-то проорал. И конная масса войска польского ускорила ход. Ловушка опять сработала!

Зборовский при виде того, как мушкетные пули точно ложатся в густую ораву польских всадников, опять что-то проорал, указывая на холмы.

Масса коней и всадников уже сбивалась в курганы.

Скопин-Шуйский отметил:

– Хорошо наши лупят. И часто!

Разделившись волнами, ляхи полезли в отчаянный штурм. Но коням неудобно лезть по политым водой, скользким травам холмов. Кони натыкаются на колья и серпа, срываются и падают. Их затаптывают задние кавалеристы, сбивая в кровавое мясо. Сок трав смешивается с кровью, придавая ей особый, ядовитый оттенок. Жутко, но это война!

Сотников отправился с засадным отрядом в обход и не мог наблюдать за течением битвы. Но он слышал не только залпы стрельцов и грохот пушек, ударивших с близкой дистанции по прорвавшимся всадникам. Доносились даже крики и стонов раненных солдат, предсмертные вопли коней донеслось до излучины леса.

Алексей словно кожей ощущал и дикий ужас тысяч бойцов, угодивших в ловушку, и ликование стрелявших.

Зборовский просто ошалел, как обложенный по всем правилам медведь. Уж больно слажено действовали против него русские. Нет, знатный пан, конечно, предполагал, что ему придется столкнуться с сильным и коварным противником, но что будет так все скверно...