Любовь и ярость
Шрифт:
Гевин презрительно ухмыльнулся:
– Сбегай принеси мне бренди. А когда вернешься, поговорим о предстоящих событиях.
А когда Бриана вернулась с бокалом бренди, Гевин сидел, удобно развалившись, на диване. Забрав из ее рук бокал, он потянул девушку за руку, усадив рядом, и покровительственно улыбнулся:
– Не стоит ссориться, дорогая моя девочка. Если бы не твой тяжелый характер, у нас могли бы быть прекрасные отношения. И уж совсем не стоит волноваться из-за Холлистера, он больше не побеспокоит тебя! – Он успокаивающе похлопал ее по плечу. – Пусть только попробует – будет иметь
Ну а теперь, – продолжал он, сделав маленький глоток и смакуя чудесный напиток, – давай поговорим о более приятных вещах – например, о приеме, который тебе следует устроить, чтобы познакомиться со здешним обществом.
И Гевин рассказал, что миссис Боуден, несмотря на то что семья все еще в трауре, была настолько любезна, что составила для нее список людей, которых обязательно следует пригласить.
– Она сама с удовольствием пришла бы, – добавил он, – но, к сожалению, пока это невозможно. Тебе придется навестить ее. Бри… Дани. Она и ее муж могут стать нашими покровителями. Кроме того, было бы неплохо, если бы тебя почаще видели в городе.
Бриана удивленно смотрела на Мейсона:
– Но ведь ты получил все необходимые сведения из банка. Так почему бы теперь просто не потребовать принадлежащие Дани деньги и не уехать домой?
– Ты опять испытываешь мое терпение, дорогая. Мы уедем, когда я решу, что для этого настало время. И честно говоря, у меня чешутся руки проучить тебя за излишнее любопытство. Если бы не предстоящий прием, я задал бы тебе трепку. И непременно сделаю это, если ты не возьмешься за ум.
Бриана кивнула, молясь про себя, чтобы Гевин не заметил, что она кипит от ярости. Девушка не сомневалась, что он способен избить ее до полусмерти.
Гевин продолжал строить планы по поводу предстоящего бала. Он не пропустил ни единой детали, проинструктировал ее, как она должна держаться, продумал даже фасон платья, которое Бриане следовало надеть. «Все должно пройти гладко», – строго предупредил он.
Не успел он уехать, как Бриана, сдернув с себя платье, переоделась в брюки и мужскую рубашку и кинулась к конюшне.
Седлая Белль, она вдруг вспомнила, что Гевин запретил ей покидать ранчо. Впрочем, нечего бояться, главное, что Гевин уехал, а другие ее не выдадут.
Она улыбалась, когда вывела Белль из конюшни навстречу ослепительному солнечному дню. Наконец-то она снова свободна, свежий, ароматный ветерок ласкает разгоряченное лицо – и она счастливо, беззаботно улыбнулась.
– Хорошая погодка, мисс Дани, как раз для прогулки верхом.
Кровь бросилась ей в лицо, когда Дирк Холлистер, бесшумно появившись из-за угла, преградил ей дорогу.
Нагло ухмыльнувшись ей в лицо, он чуть коснулся шляпы:
– Мне так приятно, что вы снова собрались прокатиться.
Мистер Мейсон перед отъездом предупредил, что вы, вероятно, так и поступите, едва он уедет. Он велел мне сопровождать вас. В конце концов, не можем же мы допустить, чтобы вы снова упали с лошади. Ну что, поехали?
Дрожа от ярости, Бриана отшатнулась от него, крепко сжав поводья.
– Посмей только дотронуться до меня, Дирк Холлистер, и я прикончу тебя!
Он только расхохотался, очень довольный собой.
– Ну что вы, мисс Дани, разве я могу обидеть вас?!
Задыхаясь от ужаса и отчаяния, Бриана резко повернулась и повела кобылу в конюшню. Гевин мог праздновать победу.
Глава 12
Мысль о том, что ее постигнет неминуемая кара, когда раскроется обман, настолько пугала Бриану, что идея устроить прием для двухсот гостей показалась ей вовсе кошмаром.
Однако, думая о предстоящем приеме, Бриана испытывала какое-то странное любопытство, ведь до сих пор она была лишь незаметной, простой служанкой. Теперь же ей предстояло нечто другое – стать хозяйкой бала, блистать, быть центром всеобщего внимания и притягивать к себе восхищенные или, наоборот, недоброжелательные взгляды.
Удастся ли ей справиться с этой ролью? Не скажет ли она ненароком что-нибудь неподобающее, несмотря на то, что Гевин буквально выдрессировал ее, заставляя заучивать, как и что следует говорить, как вести себя за столом. Он постарался предусмотреть все. И она понимала, что он не простит ей ни малейшего промаха.
Господи, какое безумие затеял Гевин! Чарлтон Боуден, из ненависти к Колту ставший почти близким другом Гевина, лез из кожи вон, стараясь ему помочь. Поскольку Бриана как Даниэлла Колтрейн уже подписала все официальные документы и выдала Гевину доверенность на управление всем состоянием Дани, Боуден не видел необходимости ограничивать его в денежных ссудах. Гевин не жалел никаких расходов в подготовке великолепного бала и концерта. Он решил напоследок ослепить все светское общество Силвер-Бьют.
Дожидаясь, пока начнут собираться гости, Бриана как неприкаянная бродила по комнатам. Даже сейчас, после многочасовых изматывающих уроков хорошего тона, которыми изводил ее Гевин, она чувствовала, что колени у нее подгибаются от страха. Прием обещал стать целым событием.
Огромные охапки свежих роз доставили по железной дороге из Калифорнии, и весь особняк был завален ими, белые, желтые, розовые и кроваво-красные роскошные цветы наполняли комнаты восхитительным благоуханием. Лестницу красиво драпировали шелковые ткани нежнейших пастельных оттенков, роскошные хрустальные подвески люстр сверкали, мебель красного дерева в каждой комнате была отполирована до зеркального блеска.
Для приема гостей Гевин выписал из Сан-Франциско повара-француза, чтобы поразить собравшееся общество шедеврами изысканной кухни. Столы ломились под тяжестью блюд: утка под апельсиновым соусом, цыплята в красном вине, груды колбас и ветчины, обилие различных салатов, а также острые блюда из устриц, розовые креветки, нежное мясо крабов и морские гребешки в сметане, соте – коронное блюдо мэтра Бернара, огромный омар в коньяке с гарниром из овощей и ароматных трав и многое другое.
Стоя в дверях, Бриана с любопытством наблюдала, как один из лакеев сервировал стоявший в углу стол, уставив его бесчисленными блюдами с сыром всех известных сортов. Заметив хозяйку, он предложил ей отведать крошечную тартинку, и, проглотив ее, Бриана восторженно выдохнула: