Любовь и жизнь леди Гамильтон
Шрифт:
— Не приближайтесь ко мне! Оставайтесь там! Если вы встанете, если вы меня еще хоть раз поцелуете, я уйду и больше уже не вернусь.
Мисс Келли сидела на краю кушетки, облокотившись на валик. Она тяжело дышала, серые тени легли на ее лицо, глаза были тусклыми и мрачными. Расслабленная и вялая, она казалась постаревшей сразу на несколько лет.
— Колокольчик… — пробормотала она задыхаясь, — позвонить… пусть придет Крук… Крук…
Вошла миссис Крук. Взглянув на свою госпожу, она достала что-то из шкафчика, пряча это от Эммы, затем, подойдя
— Мисс Келли нездоровится, — запирая шкафчик, сказала миссис Крук невозмутимо. — Лучше оставить ее одну. Идемте со мной, мисс Лайен. Я покажу вам дом и вашу комнату.
Ее слова звучали как приказ. Не говоря ни слова, Эмма оправила волосы и одежду и пошла за нею следом. Выходя из комнаты, она бросила быстрый взгляд назад.
Мисс Келли лежала в подушках, скорчившись как умирающая.
Глава шестая
Когда Эмма вошла в предназначенную ей маленькую комнатку, у нее вырвался восхищенный возглас.
В открытое окно был виден парк, охватывавший всю ширину дома и уходивший, казалось, в бесконечную даль. Старые деревья были увенчаны пышными кронами, в густых зарослях кустарника таились уголки, где царил полумрак, обширные лужайки радовали глаз сочной зеленью. Сквозь тростник сверкала гладь пруда.
Прекрасна была и терраса, соединявшая дом с парком. Своими древними статуями, широкими каменными плитами, тяжелыми балюстрадами и темной зеленью обвивавшего ее плюща она напомнила Эмме незабываемые декорации театра Друри-Лейн.
Ромео и Джульетта…
Когда она выйдет ночью на террасу в длинном ночном одеянии, распустив волосы, ей будет казаться, что она — Джульетта. Джульетта, которая с нетерпением ждет возлюбленного.
Она невольно подумала об Овертоне, и внезапно ее охватил ужас. Увидит ли она его когда-нибудь, если останется в этом доме? А если он ее здесь отыщет, что подумает он о ней, живущей у мисс Келли?
Разве мисс Келли не сказала, что принц ее содержит? А ее странное поведение, постоянная смена ее настроений, ее презрение к себе, ее жажда любви и наслаждений — не больна ли она? Что сделала миссис Крук, почему мисс Келли словно лишилась чувств и выглядела как умирающая?
Все вокруг показалось вдруг Эмме каким-то зловещим. Шум деревьев в парке, непристойные картины на стенах, все это постыдное богатство внушало ей страх. Она почувствовала себя брошенной на произвол судьбы, беззащитной, беспомощной, лишенной надежды.
Что если вернуться к миссис Кейн? Быть может, старой дамой двигал не только расчет как полагает мисс Келли.
Она направилась к двери, чтобы сразу выполнить свое намерение, но в этот момент в комнату вошла миссис Крук.
— Простите, мисс Лайен, если я вам помешала. Там пришел человек, который хочет вас видеть. Он уже был здесь однажды и наводил о вас справки, но тогда мы и сами не знали, где вы. Он назвал себя Том Кидд и выглядит, как матрос.
Эмма
— Мне спуститься к нему, — спросила она встревоженно, — или он может прийти сюда?
Миссис Крук кивнула.
— Я пришлю его к вам, мисс Лайен. Но я прошу вас иметь в виду, что у мисс Келли гость и ее нельзя беспокоить.
Эмма бросилась Тому навстречу.
— Том! Что случилось? Почему ты приехал в Лондон? Как мать?
Казалось, он не слышит ее вопросов. Он смотрел на нее, ослепленный. Эта благородная дама — неужто это и в самом деле та маленькая девочка, которая пасла вместе с ним овец у залива Ди?
— Эми, — пробормотал он, запинаясь, — мисс Эмма…
По обычаю валлийских крестьян он вошел, не сняв своей матросской шляпы. Он невольно снял ее сейчас и объяснил свое появление.
Ничего плохого не произошло. Правда, мать чрезвычайно волновалась за Эмму, но после получения радостного письма из дома миссис Кейн она успокоилась. И люди в Хадне примирились с отъездом Эммы и почти не говорят о ней.
Она слушала с улыбкой. Ей было ясно, что он о чем-то умалчивает. Люди в Хадне, наверно, вынесли «бродяжке» приговор и считают ее совсем пропащей. Но когда-нибудь они поймут, что заблуждались.
— Ну а ты, Том, — спросила она, усаживая его, — что привело тебя сюда? Ты хотел посмотреть Лондон?
Он смущенно вертел в руках шляпу. Потом взглянул ей в лицо и больше не спускал с нее глаз.
— Я бедняк, мисс Эмма, который ничему не учился и не умеет складно говорить, — сказал он, запинаясь и подыскивая слова. — Но еще когда вы пасли овец на ферме мистера Блосса, кто поджидал вас каждое утро на холме и проводил с вами весь день? Кто мастерил вам шляпы от солнца из листьев водяных лилий и дудки из веток ивы? Кто следил, чтобы ваши овцы не свалились в речку Ди и не потонули?
Он смотрел на нее, ожидая ответа. Она дружески кивнула ему.
— Я этого не забыла. Том. Я очень часто об этом думаю.
— Благодарю вас, мисс Эмма. А когда потом ваша мать получила наследство и вы поступили к миссис Баркер, кто радовался вместе с вами? Кто сказал вам, что вы теперь мисс? Самая красивая и славная мисс на двадцать миль вокруг, да и на всем свете?
Снова она кивнула ему и улыбнулась:
— Это сказал некий Том Кидд, и я этим очень гордилась.
На его лицо набежала тень.
— Наверно, было бы лучше, если бы он этого не говорил… Но разве не было так всегда? Разве там, где находилась мисс Эмма, не находился и Том Кидд? Поэтому он должен остаться там же, где она.
Она удивленно его прервала:
— В Лондоне? Ты? Ты приехал ради меня? Но ведь я тебе говорила, что ты не можешь мне помочь, я должна идти своим путем одна.
Он печально покачал головой.
— Одна? Среди мрачных домов и чужих людей. Без единой души, которая вам знакома, с которой вы можете говорить о том, что было раньше, о матери и о доброй старой земле на берегу Ди.