Любовь и золото
Шрифт:
— А почему дом заколочен?..
— Так ведь братец твой на первое время у Николая Ивановича, директора школы, поселился.
— Бобров стал директором?..
— Ну да! И квартиру отдельную в новом доме получил. Да ты как с другой планеты свалился! — Участковый удивленно уставился на Виктора. — Что, Вадька ничего в письмах не писал?
Кротов отрицательно покачал головой. Не отвечать же, что все письма брата он, не читая, рвал в клочки и жег.
— У-у-у, дружище, у нас тут такие дела творятся! — совсем не весело усмехнулся милиционер. — Времена настали —
— Чего это он?
— А хрен его разберет, — пожал плечами участковый. — Кто-то говорит, что проворовался и испугался ареста, а кто-то… что Ромке дорогу перебежал…
— Кому-кому? — насторожился Кротов.
— Тому самому, в правильном направлении мыслишь. Уж не знаю, как ему это удалось… Чуть ли не всю область в руках держит.
— Как это?
— А вот так! — прицокнул языком милиционер, и лицо его вдруг сделалось сумрачным. Помнится, ты с ним дружбу водил…
— Было дело. Как мне его найти?
— Этого никто не знает. В Спасске он больше не живет. Появляется иногда… На белом «мерседесе», с охраной… Народным депутатом теперь хочет быть, листовок по городу понаклеил… Счастье людям обещает…
— Ни хера себе… — Виктор задумчиво провел ладонью по бритому затылку. — Сукин кот…
— Ты потише… — Участковый опасливо огляделся по сторонам. — Ромка не любит, когда его так называют.
— Так ты тоже на него пашешь?
— А что делать? — беспомощно развел руками милиционер. — Жить как-то надо.
…Витя стоял над маленьким холмиком, усыпанным свежими цветами. Впервые за последние четыре года он плакал. А с черно-белой фотографии на него смотрела баба Настя, молоденькая, красивая, с веселыми искринками в глазах. Она была самым дорогим для Виктора человеком. А он даже не мог проводить ее в последний путь…
— Прости меня… — размазывая слезы по щекам, скулил он. — Если бы не я, ты бы была жива… Прости меня, если сможешь…
Виктор решил остаться в Спасске, честно жить и честно работать. Он свое наказание понес. Теперь он вновь стал полноправным членом общества.
С кладбища он отправился в автопарк, где уже успел потрудиться помощником механика и где много лет работал его отец. В отделе кадров долго рассматривали справку об освобождении и, в конце концов, дали «добро» — автопарку давно уже требовались шоферы.
Вечером того же дня Виктор отодрал с окон и дверей доски, проветрил комнаты, подмел пол, стер с мебели накопившуюся за последние три недели пыль. Но дом не ожил. Он более не был таким, каким его помнил Виктор. Со смертью бабы Насти из него ушло согревающее душу тепло, улетучился добрый свет. Невыносимо трудно было обитать в этом доме, но иного выхода не оставалось. К тому же Виктор надеялся, что со временем он привыкнет, смирится с тем, что любимой бабушки, которая посвятила ему весь остаток своей тяжкой жизни, больше нет рядом…
На следующее утро Виктор проснулся от того, что кто-то настойчиво стучал в дверь. Он посмотрел на часы — ровно семь. На работу к девяти. Какая-то гадина не дала поспать лишний
— Здравствуй… — сказал Вадим. Он стоял на верхней ступеньке крыльца, прижимая к груди старенький портфельчик, и как-то затравленно улыбался. — Мне участковый сказал, что ты уже… Вот, зашел повидаться…
— Проваливай… — грозно прорычал Виктор.
— Я так и знал… — грустно понурил голову Вадим. — Ты до сих пор ненавидишь меня…
— А ты что хотел? — зло усмехнулся Виктор.
— Ты прав, ты прав… — Вадим невольно попятился. — Я понимаю, это тяжело простить… И я полностью признаю свою ошибку…
— Не нужны мне твои раскаяния. Иди в свою Школу, учи детишек доброте и честности. И не забудь им напомнить, что нехорошо предавать…
— Я не предавал тебя! — вскричал Вадим. Поверь мне, не предавал! Это была именно ошибка! Глупая, идиотская ошибка! Я испугался! Испугался за твое будущее! Тебя бы все равно поймали и тогда уж влепили бы на полную катушку! Витька, я же люблю тебя! У меня же никого на целом свете не осталось!
— Хватит… — брезгливо поморщился Виктор. — Мне на работу, а ты задерживаешь… Вали отсюда, как-нибудь встретимся… Бывай…
Дверь с грохотом захлопнулась. Вадим хотел было постучать вновь, но передумал. Не было в этом смысла, Витьку не переубедишь. Быть может, со временем все обиды сами собой забудутся, все острые углы в их напряженных отношениях сгладятся. Когда? Не скоро, в этом Вадим твердо убедился…
Виктор гнал старенький, только что вышедший из ремонта грузовичок по давно не чиненной трассе в сторону Налимска — там нужно было подхватить какой-то груз. Машина подпрыгивала на ухабах и надрывно дребезжала всем своим железным естеством.
— Благодетель, блин, — процедил он сквозь зубы, втапливая педаль газа до предела. — Здравствуйте, я ваша тетя…
Виктор все еще не мог успокоиться, прийти в себя после утренней встречи с братом. Как же ему хотелось обнять Вадима, крепко прижать его к груди!.. Он должен был простить Вадьку, но он не смог этого сделать. Гордыня не позволила, где-то в глубине души вдруг взбунтовалось упрямство… Назло всем! Назло самому себе!
«И что теперь?.. — с тоской размышлял Виктор. — Быть врагами до конца жизни?.. С кем?.. С единственным родным человеком?.. Глупость какая… С этим надо кончать раз и навсегда… Надо переломить себя…»
Но придумать, как поступить в создавшейся ситуации, чтобы примириться с братом, но и не унизиться перед ним, Виктор не успел. Ход его мыслей нарушило странное поведение автомобиля, двигавшегося по встречной полосе.
Черная «Волга» с вращающейся синей «мигалкой» вдруг резко вильнула и, перегородив собой трассу, остановилась.
Виктор едва успел среагировать. Он ударил по тормозам и невольно зажмурился в ожидании страшного удара. Он даже представил себе во всех красках, как вылетит через лобовое стекло, как распластается в неуклюжей позе на асфальте… Нелепый конец никчемной жизни…