Любовь Илги: осень, лето.

Кондрашова Людмила Рафаиловна

– Да, хорошо, Илга,- тут же успокоившись, сказал он.

Меня всегда поражал этот его мгновенный переход от возбуждения к полному спокойствию. Даже в детстве, при полной поглощенности игрой, он никогда не терял контроля над собою.

– Тогда завтра я буду ждать от тебя вестей, - сказал он.- Я ведь предчувствовал этот разговор, поэтому не отправился с караваном Стоума в дорогу.

– Завтра, Рысь, завтра. А сейчас иди,- прервала я его, попытавшегося еще о чем-то поговорить со мной, а потом отвернулась и пошла прочь через дорогу к Плещину озеру.

Слезы душили меня, они никак не могли пролиться и дать хоть какое-то облегчение моему горю: я навсегда потеряла

своего брата, моего любимого товарища детских игр, моего защитника, который захотел сделать меня игрушкой в своих руках и послушной исполнительницей его плана получения власти. Свои знания об обычаях Дочерей Бога Камня, которые я раскрывала ему как самому близкому человеку, он использовал во вред моему племени. Я потеряла моего названного отца Славмира, который помогал ему, потеряла свою семью, которую очень любила, и не чувствовала себя с ней сиротой. И давно уже не было на этой земле моей любимой дорогой Олеи, воспоминания о ласковом материнском тепле которой грели меня все эти годы. Бесконечное одиночество сжало горло железной горькой хваткой, и не было мне счастья и спокойствия в этом мире.

– Иди в деревню Волхвов, я приду скоро,- пробормотала я тайно подобравшейся ко мне Велсе. Хотя Рысь уже подходил к крепостной стене своим скользящим кошачьим шагом, она, видимо, поняла, что я не хотела, чтобы он ее видел.

– Я лучше буду здесь, недалеко. Не беспокойся, я не помешаю тебе,- ответила она, недоумевая, почему столь обычное объяснение между будущим женихом и невестой привело меня в такое отчаяние.

Я сначала побрела по дороге не к крепости, вслед за Рысью, а обратно из города, но потом остановилась и посмотрел на озеро.

Глава 9.

Был уже полдень, и солнце палило нещадно, вспыхивая цветными бликами по серебристой поверхности воды, но холодный ветер, налетавший резкими порывами с севера, пробирался под мою тонкую вышитую рубаху, поэтому, несмотря на жару, было немного зябко. « Стать бы крошечной букашкой или ящеркой, заползти под листочек, в норку, ямку, скрыться ото всех или нырнуть в воду чтобы никого не видеть и не слышать!»- с горечью думала я, глядя на озеро.

Мои тяжелые мысли прервал мужской крик:

– Беги, Волхва! Беги! – прямо передо мной с дерева на дорогу спрыгнул прятавшийся здесь часовой, высокий рослый парень в короткой темной свите.- Беги!- крикнул он еще раз и оттолкнул меня к обочине, а сам изо всех сил помчался к крепости.

Руки и ноги мои онемели от мгновенно вспыхнувшего страха, я медленно, очень медленно отвела взгляд от берега озера и посмотрела на дорогу.

Из-за поворота послышался конский топот и лязгающий звук, а потом я увидела выехавший прямо на меня небольшой военный отряд из десятка вооруженных всадников. Рыжие лисьи хвосты развевались на высоких острых рогатинах, кольчуги и кожаные панцири с нашитыми на них железными пластинами угрожающе сверкали. Мощные руки держали наизготовку мечи, рогатые булавы и палицы, острые секиры серебристо сияли над их головами. Огромные мохноногие кони были в устрашающих кожаных масках на мордах с прорезями для глаз и рта, толстые звериные шкуры укрывали их спины и шеи. Такое полное вооружение дружинников доказывало, что они были готовы в любой момент своего движения ко всему и ринутся в бой при первом же возгласе своего командира, ехавшего впереди.

– Илга, беги сюда! Скорее!
– закричала с обочины Велса.

Но я в каком-то оцепенении не могла даже пошевелиться, только сердце забилось часто- часто, и слега закружилась голова.

– Катерина!
– от звука этого голоса необыкновенное волнение охватило меня, не было даже сил понять:

что это? Наваждение?

– Катерина!
– мгновенно соскочивший с лошади всадник в начищенной до блеска, сияющей серебром кольчуге бросился ко мне, на ходу отбрасывая с головы боевой шлем.

Я протянула руки к бегущему воину, и долго сдерживаемые слезы наконец хлынули у меня из глаз.

– Милая, ну что ты плачешь? – сказал он, останавливаясь возле меня, и, задыхаясь от волнения, прижал мои ладони к губам.- Я так мечтал о встрече с тобой! Ты снилась мне каждую ночь, Катерина, и я не знал, что со мной происходит… Ни на одну женщину я даже смотреть не мог. Пожалуйста, поверь мне…Даже если ты сейчас решишь прогнать меня, я лягу как пес у твоей двери и буду счастлив видеть хоть иногда край твоей одежды! Прости меня, Катерина, за все, что я сделал. Я люблю тебя и хочу быть с тобой…

Время остановилось. Его руки, чуть-чуть касаясь, скользнули по моим волосам и плечам, задрожавшим от его прикосновений. Потом он нежно приподнял пальцами мой подбородок и прикоснулся своими твердыми горячими мужскими губами к моим губам. Внутри меня все взорвалось тысячами искр. Его мягкий, но по-мужски властный поцелуй был словно огненная вспышка, поразившая, пронзившая до самого основания, до самой мельчайшей клеточки мое тело. Блаженная слабость охватила меня, я ощущала всем своим существом горячую мужскую силу, властность и энергию, вливающиеся в меня через столь нежный первый наш поцелуй. Если бы я умерла сейчас, в это мгновение, на моем лице сияла бы счастливая улыбка, с которой я унеслась бы в Вечность.

Я подняла руки вверх и обняла его за шею: гладкость по-детски нежной полоски кожи возле холодного железа кольчуги, мягкий шелк струящихся между пальцами русых волос, его дыхание, обжигающее мои губы и щеки, к которым он прикасался легкими нежными поцелуями, его загоревшиеся страстью глаза, погружали меня в водоворот невозможного наслаждения, заставляли задрожать от счастья, и я с восторгом поняла, что тоже люблю его. Его легкие и ласковые прикосновения губ к щекам, скользящие вниз к шее нежные поцелуи погрузили меня в водоворот блаженных чувств. В это мгновение я унеслась на сверкающих крыльях страсти в страну вечного счастья, забыв обо всем, о том, что мы стоим, обнявшись, на виду у всех, посередине дороги и что вокруг нас люди.

Из сладостного плена вывел нас раздавшийся крик дружинников.

– Князь Даниил! Берегись!

Еще обнимая друг друга, мы повернулись в сторону города: большими, какими-то боковыми прыжками, к нам мчался со стороны крепостной стены Рысь на бегу выхватывая из ножен звенящий яростью меч.

– Я не отдам тебе ее! – кричал он, задыхаясь.- Оставь ее! Я убью тебя!

Князь резко оттолкнул меня в сторону, схватился за рукоять меча и вырвал сверкающий смертоносный клинок из ножен.

Он еле успел подставить меч под сталь оружия Рыси, раздался жесткий скрежещущий звук, в стороны полетели искры от яростно сшибшихся лезвиями клинков. Внезапность нападения была потеряна, и брат ловко по-кошачьи отпрыгнул в сторону. Даниил, уже вставший в боевой разворот, крепко сжимая закованной в железо рукой меч, слегка втянул голову в плечи, подлетел вверх и, издав странный клекот, хищной птицей ринулся на врага. Рысь тоже бросился вперед, и они начали драться почти на середине дороги. Меч звенел о меч, противники кружились друг вокруг друга, изворачивались от грозящих ударов, отпрыгивали в стороны и снова бешено бросались друг на друга. Дикая злобная кошка и огромный ястреб сшиблись в смертельной схватке. Стало ясно, что они оба очень сильны, и поединок обещает быть долгим.