Любовь или свобода?
Шрифт:
— А вот и Лоуренс, — сказала она.
— И доктор Уайт. Ее тарахтелку я узнаю издалека. В прошлый раз, когда мы с ней встретились в деревне, я посоветовала ей заменить глушитель, — проворчала Ванесса.
Не теряя времени, доктор и Лоуренс перенесли потерпевшую в дом, в ее спальню на втором этаже. Оставшись внизу одна, Дебра обратила внимание на старомодную печь. Она вспомнила, как писательница говорила ей о том, что в их отдаленной деревне еще не провели газ, и в сарае у дома обычно хранится внушительный запас горючего. Дебра словно окунулась в детство, когда тетя Агата или она сама через равные промежутки времени
Доктор Уайт и Лоуренс тем временем спустились вниз. Женщина была высокого роста, худощавая, усталая и как будто даже измученная. Если судить по ее виду, то жизнь деревенского врача никак не назовешь сладкой.
— Господи, как вам удалось раскочегарить эту допотопную плиту? — удивилась она, когда Дебра налила им горячий чай. — Это же настоящий монстр. Сколько раз я советовала Ванессе заменить ее на современную газовую или электрическую, но она упорно не соглашалась. — Врач устало провела рукой по волосам. — У Ванессы всего лишь растяжение связок, но я предпочла бы забрать ее в больницу и сделать обследование. Между нами говоря, она весьма упрямая и вряд ли согласится на госпитализацию. Но оставаться здесь в одиночестве она тоже не может. Вообще-то в Абердине живет ее племянница, но в настоящее время они с мужем в отъезде и вернутся не раньше завтрашнего дня. Что делать с ней сейчас, просто ума не приложу.
— Я могу остаться с Ванессой.
Дебра произнесла эти слова до того, как осознала их смысл, и виновато посмотрела на шефа. Он вполне мог не разделять ее стремления быть сиделкой при больной писательнице.
— У меня идея получше, — тихо сказал тот. — Мы оба останемся здесь.
— Отлично, если вы можете, — с облегчением произнесла доктор Уайт. — Условия жизни здесь достаточно примитивны. Есть электричество, но нас предупредили о возможных шквальных ветрах в ближайшую ночь, и, вероятно, будут перебои. У Ванессы есть на этот случай керосиновые лампы. Совсем как в сказке про Алладина: потри лампу — и появится джинн… Какие мои действия, если вы не останетесь? В таком случае я должна буду найти из-под земли сиделку, но никто не поручится за то, что это мне удастся сделать.
— Мы остаемся, — заверил ее Лоуренс. — Мы не оставим Ванессу одну.
— Хорошо, что у нее такие преданные друзья, — заметила доктор, одарив его нежной улыбкой.
До сегодняшнего дня они не встречались, но симпатия мисс Уайт к Лоуренсу была уже столь очевидной, что Дебра почувствовала ревность.
— Пожалуй, мне пора. Еще есть другие вызовы. Спасибо за чай. — Доктор Уайт одарила Дебру дежурной улыбкой. — Всего вам доброго.
— Я поднимусь к Ванессе и сообщу ей, что мы остаемся, — смущенно сказала Дебра, когда они остались вдвоем. Почему-то язык еле ворочался, все тело охватила слабость.
— Я пойду с тобой, на тот случай если она будет отказываться. — Открывая перед Деброй дверь кухни, Лоуренс поймал ее за руку и тихо промолвил: — Знаешь, ты чертовски особенная, совсем не такая, какой я представлял тебя. Добрая, отзывчивая, внимательная, в тебе есть все, что необходимо настоящей женщине.
— Я рада, что ты одобряешь это.
Ей хотелось, чтобы ее ответ прозвучал равнодушно или насмешливо,
— О да, полностью одобряю. И вот тебе подтверждение моих слов. — Он обнял и поцеловал ее.
Поцелуй был нежный, но страстный, выворачивающий душу наизнанку и сводящий с ума. Спустя несколько минут Лоуренс нехотя разжал объятия и слегка подтолкнул Дебру к двери. Взгляд его серых глаз был красноречивее любых слов, и, будь они с Лоуренсом одни, она бы показала ему, как искренне и нежно…
Но наверху лежал человек, с тревогой ожидавший результатов «военного» совета. Привитое тетей Агатой чувство ответственности вовремя заявило о себе. Дебра повернулась и пошла наверх.
6
Несмотря на возражения, Дебра чувствовала, что Ванесса рада такому исходу совещания. Писательница сообщила ей, что холодильник и кладовая полны продуктов и голодная смерть им никак не грозит.
— Захотите съесть что-нибудь горячее — это ваше дело. Плита…
— Надеюсь, я справлюсь с ней, — заверила Дебра и рассказала вкратце о своем детстве в доме тети, у которой была похожая плита.
— Я намеревалась на ланч приготовить курицу, но, возможно, нам стоит ее съесть на ужин. Ведь время ланча уже прошло. Помните, курица разморожена и лежит в холодильнике…
— Хорошо, так и сделаем. Что вам принести? Может, что-нибудь почитать?
— Нет, пожалуй, ничего не надо, спасибо, моя милая. По правде говоря, что-то я малость устала.
Доктор Уайт перед уходом предупредила их, что дала пациентке снотворное.
— Тогда не буду вам докучать.
— Пожалуйста, будьте как дома. Не уверена, что смогу выдать Лоуренсу пижаму, поскольку мой муж не признавал их. Чистое постельное белье вы найдете в комоде, а в верхнем его ящике лежит ночная рубашка, подаренная мне племянницей. Но она явно не моего фасона. — Ванесса лукаво рассмеялась. — В мои годы предпочтительнее теплое байковое белье, а не воздушные кружева. Я всю жизнь была ужасной мерзлячкой, и мой покойный муж не уставал повторять мне, что мои лодыжки холоднее льда. — Она широко зевнула.
Дебра поняла, что ей пора оставить Ванессу одну, и спустилась вниз.
— В ее кабинете есть телефон, сказал Лоуренс. — Пока что нам нет необходимости уведомлять редакцию о происшествии, но если ты договорилась с кем-нибудь на выходные…
— Нет, ни с кем, — отрезала Дебра. — Вам… Тебе не стоит оставаться здесь, — стараясь казаться равнодушной и скрыть истинные чувства, продолжила она. — Я думаю, что справлюсь одна.
— Я останусь. Ты только представь себе, что скажут твои сослуживцы о нас с тобой, когда мы приедем вместе, — подзадорил он. — Двое, по существу наедине, в отдаленном поместье…
Зная о богатом воображении коллег-журналистов и их острых языках, Дебра пришла в ужас от мысли о том, какие слухи расползутся по редакции, и закрыла лицо руками.
— Не переживай так сильно, ведь никто не узнает об этом.
В этот момент почему-то ей почудилось легкое отчуждение в его словах. Она увидела, что он, прищурившись, смотрит на нее.
— Извини, просто я не привыкла к таким вещам… — Дебра запнулась, не зная, к чему могла привести ее откровенность, и, покраснев, нахмурилась: она столько раз обманывала его… Столько нагородила лжи…