Любовь императора: Франц Иосиф
Шрифт:
В ноябре 1875 графа Грюнне, некогда всемогущего генерал-адъютанта императора, отрешают и от его должности обер-шталмейстера, а на его место назначают принца Эммериха Турн унд Таксис. Вместе с Грюнне исчезает один из последних столпов той эпохи, когда при дворе насчитывалось так много тех, кто далеко продвинулся, исповедуя идеи эрцгерцогини Софии.
В конце января приходит известие, что самый выдающийся государственный деятель Венгрии Деак находится при смерти. Несмотря на желание Елизаветы, её не допускают к умирающему, и 31 января ей остаётся только проститься с покойным. Она появляется словно живое воплощение траура. Из-за царящего в стране траура Масленица проходит более спокойно, а следовательно, и не столь утомительно.
В марте императрицей вновь овладевает страсть
В Лондоне Елизавета собирается нанести визит королеве Виктории. Но ей заявляют, что королева не может принять её, поскольку очень занята. Виктория намерена взять небольшой реванш за полученный ею ранее повторный отказ императрицы от приглашения на обед. А Елизавета об этом отказе уже давно забыла. Теперь возмущена она. «А если бы я была столь невежлива!» — пишет она Францу Иосифу. «Однако теперь все, кому я вечерами наносила визиты, устыдились, я была любезна и побывала повсюду».
Императрица продолжает поездку в Истон, где уже на следующий день после её прибытия устраивается первая охота с участием знаменитых собачьих свор Бичестера и герцога Графтона. Часами императрица не покидает седла, и её приближённые смертельно боятся за её жизнь. Англичане ожидают охотничьей езды императрицы с некоторой тревогой. Чтобы участвовать в охоте, нужно уметь очень хорошо скакать галопом и прыгать, так что в мастерство красавицы императрицы им не очень-то верилось. Но вскоре они изменят своё мнение. Капитан Мидлток, один из лучших наездников Англии, замечает, что эта императрица ловка и умела и, кроме того, верхом на лошади представляет собой неподражаемо очаровательное зрелище.
20 марта Виктория ожидает Елизавету в Виндзоре. Императрица получила урок, теперь королева её примет. Она испытывает некоторое смущение перед Елизаветой. Обеим дамам нечего особенно сказать друг другу. Визит предельно короток, и уже 13 марта императрица отправляется охотиться в Лейтон Ваццард в Бердфордшире к Фердинанду Ротшильду. В охоте принимают участие не менее сотни всадников. Самым привлекательным моментом является присутствие императрицы: не только для участников, но и для любопытных, которые толпами устремляются к месту проведения охоты. Елизавета пребывает в прекрасном настроении и не знает усталости. «Прочие люди, — замечает графиня Фестетич, — садятся в седло четыре раза в неделю. Мы же скачем ежедневно». И это сущая правда. «Ещё не было случая, чтобы я устала, — пишет Елизавета императору. — Все твои лошади никуда не годятся, им не хватает резвости и выносливости, здесь требуется совершенно другой материал. Меня постоянно спрашивают, не приедешь ли ты хотя бы один раз. Ведь каждый человек имеет право устроить себе выходной». Елизавета посещает и все стипль-чезы, которые устраивают в окрестностях, и ей страстно хочется принять в них участие. Она жертвует в качестве приза великолепный серебряный кубок, который, к её радости, достаётся капитану Мидлтону. Этот офицер, которому исполнилось уже тридцать лет, выиграл свой первый стипль-чез ещё одиннадцать лет назад и положил начало целому ряду блестящих побед в скачках с препятствиями. Елизавета любуется его сноровкой и критически наблюдает, как скачет её свита. Она чувствует себя здесь особенно хорошо. От мартовского солнца и ветра императрица покрылась загаром, а на её лице проступили веснушки, но она ощущает себя бодрой и здоровой и с удовольствием общается с людьми без всякого того жеманства, какое обычно её окружает, показывая людей в невыразимо скучном свете. Здесь все, в том числе и её соотечественники, выглядят независимыми, весёлыми, содержательными. Однако нужно возвращаться домой, и 5 апреля Елизавета снова в Вене.
Франц Иосиф, довольный, что жена вновь здорова и опять рядом с ним, не моргнув глазом, приказывает оплатить счёт на сумму в сто шесть тысяч пятьсот шестнадцать гульденов девяносто три крейцера, в которую обошлась эта поездка. Ему рассказывают о триумфе Елизаветы, и обер-гофмейстеру барону Нопче остаётся только подтвердить своему монарху, что ни в Англии, ни
В Вене Елизавете снова приходится «тянуть лямку». Опять устраиваются балы, празднества, праздник тела Христова и так далее. На начало мая намечены визиты королевы Бельгии и королевской четы из Греции. Елизавете, по её собственным словам, это «ужасно неприятно». В письме матери она признается, что находит в такое прекрасное время года «подобные придворные хлопоты особенно невыносимыми».
Между тем между Сербией и Турцией вспыхивает война, и Андраши, столкнувшись с множеством забот, которые обрушились на министра иностранных дел, осознает, в какую западню заманила его Её величество. К сожалению, проводимая им восточная политика направлена против России, что сыграет в будущем роковую роль. Сама же Елизавета не оказывает абсолютно никакого влияния на ход событий. Напротив. Она публично заявляет, что не собирается впредь иметь какое-либо отношение ни к внутренней, ни к внешней политике империи.
Именно тогда в связи с одним неприятным делом, связанным с лошадьми, — делом, которое очень рассердило Елизавету, ей предоставляется удобный случай повторить эти слова императору. Князь Таксис намеревался для участия в скачках на некоторое время уступить частным лицам придворных лошадей Кладрубского конного завода, против чего самым решительным образом запротестовала императрица. Князь заявил, что это необходимо, чтобы способствовать разведению отечественных чистокровных лошадей, Елизавета тут же ответила, что император никогда не согласится с подобным предложением. То, что это делается прямо против её воли, её возмущает, и она тут же пишет мужу: «Если ты уступишь ему в этом деле, я серьёзно рассержусь на тебя, потому что с подобным игнорированием моей персоны мне ещё никогда не приходилось сталкиваться... В политику я больше не вмешиваюсь, но в таких делах, подробности которых никогда не дойдут до твоего слуха, я хочу иметь возможность сказать своё слово».
Франц Иосиф совершенно во всём соглашается с женой, тем более что при его внешнеполитических заботах эта история с лошадьми ему в высшей степени безразлична. Учитывая ситуацию с сербско-турецкой войной и восстанием в Болгарии, он как раз собирается встретиться в Райхштадте, в Богемии, с царём и выработать дальнейшую политику обеих империй в восточном вопросе.
— Будет ли какой-нибудь толк от этой поездки в Райхштадт? — сомневается Елизавета. — Боюсь, разразится большой скандал, который постоянно предсказывает Нене... Я велю сказать Андраши, чтобы он убедил тебя отправиться в Фельдафинг. После того как твой высокий ум так перенапрягся из-за дел в империи, тебе необходимо дать ему отдохнуть в кругу нашей семьи в Посси.
Однако Франц Иосиф не в силах освободиться от дел. Жене приходится ехать на родину одной. Лето проходит в Баварии и в Ишле, а в первые сентябрьские дни императрица вновь решает ненадолго съездить на Корфу, который так восхитил её четырнадцать лет назад. 13 сентября после непродолжительной остановки на Корфу она снова в своём замке Мирамар под Триестом, откуда направляется прямо в Геделе к началу сезона верховой охоты. Там вновь собралось большое общество. Здесь и герцог Людвиг с женой и дочерью. Хотя Елизавета и любит брата, она замечает по этому поводу:
— Хорошо, что его жена именно Генриетта — любая другая давно бы бросила его, а с ней он счастлив.
Елизавета занимается теперь восемнадцатилетней дочерью брата Марией, намеренно приближает к себе молодую «морганатическую племянницу» и собирается сделать эту родственницу целиком преданной ей подругой. Мария, носящая титул баронессы фон Валлерзее, знакомится с императорской семьёй, в том числе и с восемнадцатилетним кронпринцем, который духовно и физически намного опережает свой возраст. Графиня Фестетич относится к девушке с недоверием. Что-то в ней — она не может понять, что именно — вызывает у неё антипатию. «У меня такое ощущение, — пишет графиня, — что она — как бы выразиться поделикатнее — не искренняя, что она талантливо играет свою роль».