Любовь императора: Франц Иосиф
Шрифт:
Затем Елизавета отправляется в Париж, где находятся её сёстры: королева Неаполя, графиня Трани и герцогиня Алансонская. В гостиницу императрице наносит визит президент Франции Жюль Греви.
Ещё в Париже Елизавета получает телеграмму, что свадьба Рудольфа назначена на 10 мая. При венском дворе царит всеобщая нервозность. Ожидание и откладывание так мучительно, однако Елизавета всерьёз запретила устраивать свадьбу, пока невеста не сформируется. Но теперь происходит венчание с привычным великолепием. В известном смысле для императрицы это прощание с собственным сыном, ибо теперь, когда он приобрёл жену, он будет рядом с ней ещё реже, чем до сих пор. Оставалось надеяться, что кронпринц станет немного усидчивее и спокойнее. «Он умница, — записывает в своём дневнике 9 июня 1881 года Мария
Кронпринц Рудольф ещё совершенно неуравновешен, в нём всё кипит. Он склонен сильно преувеличивать либеральные взгляды. Он видит, что все у его ног, что все женщины от горничной до принцессы готовы уступить ему, и в результате теряет уважение ко всему на свете, а если он, уединившись, сидит за письменным столом и читает и занимается науками, то всё больше поражается человеческой глупости, проникается некоторым презрением к людям. У кронпринца отличные задатки, у него светлый ум, но он не знает меры. Елизавете это неведомо, потому что она не видит, как держится Рудольф с другими. Императорская чета вообще мало знает о личной жизни сына. Он всегда был скрытным.
Ни о чём не подозревающая императрица продолжает жить привычной жизнью. Остаток лета по-прежнему проходит в верховой езде и пеших прогулках. Нередко они проходят при затяжных дождях. Елизавету это нисколько не останавливает. В сентябре Франц Иосиф радует императрицу известием, что собирается построить ей и себе «на старость» дом в Тиргартене Лайнуа. В середине сентября двор отправляется в Гедель, где начинается осенний охотничий сезон. Там снова брат императрицы, герцог Людвиг, с баронессой Валлерзее. Иногда в круг общения императрицы попадают посторонние люди. Так, однажды ей представили некоего английского фабриканта, который собирался рассказать ей о каком-то новом изобретении. Он пришёл, когда Елизавета готовилась отправиться на прогулку и собиралась уже сесть в седло.
— Вы умеете ездить верхом? — спросила она пришедшего.
— Да, — как-то робко ответил фабрикант. Ему пришлось быстро переодеться в соответствующий костюм и сопровождать императрицу. Во время скачки англичанин должен был изложить ей своё дело. Бешеным галопом Елизавета проскакала рядом с ним целых сорок минут по лесу. Сомнительно, чтобы она многое поняла из его рассказа. Обливаясь потом, англичанин слез с лошади и признался:
— Это были самые быстрые сорок минут за всю мою жизнь!
Елизавета восторженно пишет об этом Францу Иосифу.
Пребывание в Венгрии пришлось прервать. 11 октября от паралича сердца неожиданно скончался преемник Андраши барон Хаймерле; кроме того, в конце месяца ожидался приезд королевской четы из Италии. 27 октября Елизавета навещает совершенно отчаявшуюся вдову министра, прощаясь, она думает: «Страшно даже представить себе, как эта бедная женщина, боготворившая своего мужа, наспех попрощалась с ним, ничего не подозревая, а спустя час, вернувшись домой, нашла его мёртвым. Мимолётное прощание обернулось вечным».
Елизавета теперь, показываясь на людях, слишком часто скрывает своё лицо за веером, за это на неё обижаются, а слух о её странностях начинает распространяться по всей империи, газеты тут же печатают статейки о «странной женщине». Но в них ни слова не говорится о том, что императрица безбоязненно посещает холерные бараки, и знаменательно, что нашёлся всего один журнал — причём, юмористический журнал «Кукареку», — который дал отпор недоброжелателям...
В конце октября прибывает король Умберто и его супруга королева Маргарита. Хотя королева не блещет красотой, она нравится Елизавете. Итальянцы вновь в восторге от императрицы. Эта симпатия скрашивает Елизавете тяготы напряжённых дней, когда непрерывная череда празднеств, чаепитий, придворных концертов, театральных представлений, а также необходимость менять туалеты не менее пяти раз в день совершенно расшатывают нервы императрицы. Она счастлива, когда получает возможность опять очутиться в своём милом, тихом Геделе, всё большей любовью к которому проникается и Франц Иосиф.
Вечером 8 декабря — император как раз ужинает — Францу Иосифу приносят срочную телеграмму. Он пробегает её
— Бургтеатр охвачен пламенем, — говорит он едва слышно. — Таафе телеграфирует, что люди спасены, но кто знает, так ли это на самом деле.
Император тут же поднимается из-за стола и бросается к Елизавете, которая в последнее время привыкла ужинать отдельно, поскольку довольствуется одним стаканом молока перед сном. Весьма скоро выясняется, что поспешная телеграмма Таафе не соответствует действительности — и на самом деле разразилась ужасная катастрофа. Сотни людей в горящем театре ринулись к дверям, которые открывались только внутрь, совершенно их закупорили и погибли в огне, передавив в панике друг друга. Театр превратился в настоящую печь, и несчастная публика, наслаждавшаяся чарующими мелодиями «Сказок Гофмана», большей частью нашла ужасную смерть. Франц Иосиф и Елизавета были совершенно потрясены, про охоту забыли и думать. Было сделано всё, чтобы облегчить участь людей, потерявших родных и близких. Среди погибших в огне находился и сын баронессы Вечера.
Это трагическое событие усилило и без того повышенную в последнее время нервозность Елизаветы, что незамедлительно проявилось в удвоении физической подвижности императрицы. Верховая езда больше не привлекает её так, как прежде, и теперь она ежедневно совершает кроме езды верхом продолжительные пешие прогулки.
Лучше всего Елизавета чувствует себя только в самом тесном кругу. Бал при дворе — для неё подлинная мука, но очаровательный молодёжный бал в честь Валерии — удовольствие. На него приглашены семнадцать маленьких девочек-подростков, сплошь младшее поколение Кински, Ауэршперг, Менсдорф, Траутманнсдорф, Шварценбергер и так далее. Император весело танцует с ними, Елизавета очаровательна в роли матери для всех этих детей.
Масленица ещё не кончилась, а императрица опять отправляется в Англию на очередную, ставшую уже привычной, конную охоту, однако прежней радости она уже не испытывает.
Во время недолгого пребывания императрицы герцог д’Омаль устраивает в своём великолепном замке в Шантийи, когда-то принадлежавшем принцу Конде, грандиозную охоту на оленей. Все охотники облачены в костюмы минувшей эпохи. В качестве руководителя охоты герцог во главе охотничьего общества встречает Елизавету у ворот замка. Среди участников все принцы королевской крови. Раздаются звуки старинных охотничьих фанфар. Затем охотники пускают лошадей галопом и вскоре торжественно вручают Елизавете трофей.
Однако всё происходящее напоминает Елизавете театральный спектакль, не более. Отголосок минувшего. Это словно намёк. Да и к охоте императрица охладела, бешеная скачка не доставляет уже ей былой радости... Всё это когда-то было и больше не повторится. Заниматься в Англии верховой ездой Елизавета отныне не будет.
Глава одиннадцатая
В Вене император встречает Елизавету на вокзале. Глаза его при этом всегда светятся, он бесконечно рад её возвращению. Но тут опять неожиданная помеха — визит высокопоставленного лица. У русской великой княгини слабые лёгкие, и она направляется в Италию. Она рассказывает ужасные вещи о Петербурге, где и после убийства царя [56] анархисты продолжают терроризировать всех, и никто из членов царской семьи и высших чиновников империи не может поручиться за свою безопасность. Стоит великой княгине заговорить о Петербурге, как на глаза у неё наворачиваются слёзы.
56
«... после убийства царя» — Александр II по приговору исполнительного комитета «Народной воли» был убит в Петербурге 1 марта 1881 г. бомбой, брошенной И. И. Гриневицким. До этого на царя было совершено несколько покушений: Д. В. Каракозовым (1866), А. Березовским (1867), А. К. Соловьёвым (1879), осенью 1879 г. организован народниками взрыв царского поезда, а в феврале 1880 г. — и взрыв в Зимнем дворце, устроенный С. Н. Халтуриным.