Любовь к электричеству: Повесть о Леониде Красине
Шрифт:
«Пролетарий», сентябрь 1906 г.
В ноябре в Таммерфорсе состоялась Первая конференция военных и боевых организаций РСДРП. Съехались представители 11 военных и 8 боевых организаций. Глядя на этих молодых людей, трудно было предположить в них грозных и опытных уже боевиков, наводящих ужас на органы власти. Да и вообще трудно было предположить, что в тихом этом финском городке происходит такая опасная встреча. Кому из горожан пришло бы в голову, что разгуливающий по улицам высокий красивый юноша с шалыми глазами фантазера – это почти легендарный уже
В один из промозглых ноябрьских вечеров, когда лица редких прохожих секла какая-то мокрая, колючая гадость, Англичанин явился по вызову Никитича в пивной погребок в рабочем квартале. Хозяин, когда он вошел, сразу показал подбородком на дверь отдельного кабинета, потом явился туда сам, поставил перед Красиным и Горизонтовым кружки с пивом, тарелки с заливными поросячьими ножками и молча удалился.
– Насколько я знаю, Виктор, вы довольно опытный моряк, – сказал Красин.
– Еще бы! – воскликнул Виктор. – Я служил на зверобойной шхуне под командой мистера Куинси Порка, а если вы спросите о нем в любом порту…
Красин засмеялся.
– Знаете, Виктор, я подумал, что вы в детстве мечтали обо всех этих шхунах и Америке, как чеховские мальчики, и сейчас вам даже не верится, что это с вами случилось в действительности.
– Верно, – с неожиданной серьезностью сказал Виктор, – но еще больше мне не верится, что нынешний я – это я, Витька Горизонтов, «кухаркин сын»… Бывают такие минуты, Леонид Борисович…
– Они у всех бывают, – сказал, как бы подводя черту под этим «посторонним» разговором, Красин и придвинулся ближе к Виктору. – Через несколько дней вы отправитесь в Болгарию, в Варну. Там снаряжается судно с оружием для перегона на Кавказское побережье. Все уже почти готово, в декабре вы должны выйти.
– Что за судно? – деловито спросил Виктор.
– Яхта «Зара».
– Почему выбрали это время? В декабре на Черном море очень сильные штормы.
– Правильно, – кивнул Красин, – но ждать больше уже нельзя. «Зара» должна была быть готова еще летом, однако после Объединительного съезда меньшевистский ЦК прекратил всякую поддержку экспедиции. Только в последние месяцы нам удалось получить часть денег из берговского наследства и некоторые другие суммы. Сейчас все складывается удачно. Болгарские власти, во-первых, кое-как «смазаны», а во-вторых, они считают, что судно повезет оружие для армян в Турцию.
– Отчасти это и хорошо, что штормы, – задумчиво проговорил Виктор, – пограничная стража не любит в штормы болтаться по морю…
– Итак, Виктор, билет и паспорт вы получите в Москве. Выезжайте сразу же, без каких-либо задержек. В Варне вас встретит Камо. Вообще вам предстоит путешествие в приятном обществе. Завидую вам!
– Я сам себе завидую! – воскликнул Виктор, выдул с маху все пиво и встал. Глаза его блуждали уже по каким-то тайным бухтам, а рот улыбался.
«Вот дитя человеческое», – скрывая улыбку, подумал Красин и строго постучал пальцем по столу. – Только смотрите, Англичанин, без всяких штучек.
В дверях кабинета Виктор столкнулся с кем-то мокрым и взъерошенным. Заглянув под нахлобученный картуз, он ахнул – Николай Берг!
– Ты откуда, Колька? Пойдем, пойдем, – схватил он будущего родственника, стараясь закрыть спиной Красина.
– Он ко мне, – сказал Красин, и Берг, не произнеся ни слова, прошел мимо Горизонтова.
«Значит, Коля тоже, Коля, значит,
И, кроме всего прочего, в мире этом, где одновременно метет пурга и хлещут тропические ливни, была у него Таня.
Она вздрогнула от далекого стука дверей. Особняк Бергов быстро приходил в упадок. Ранее гудевший десятками молодых голосов, теперь он был мрачен и пустынен. Из бывшей прислуги последней уехала с горькими слезами боевая подруга Сима. Увез ее в южные края повстречавшийся им на декабрьской демонстрации порт-артурец.
Таня, однако, не покидала дома и переговоры о продаже его вела вяло, неохотно. Может быть, ей тоже, как и Виктору, казалось, что когда-нибудь после революции она войдет, разрумянившаяся с улицы, и увидит у камина ораторствующего Павла и встретит, смеясь, строгий взгляд Лизы…
Николай после декабря почти и не был дома, два или три раза забегал за какими-то вещами, на вопросы не отвечал, непонятно, мгновенными вспышками, улыбался и был весь куда-то устремлен, куда-то вдаль.
Таня бродила одна по комнатам, сидела часами в истопленной библиотеке, тоска и тревога охватывали ее, и лишь мысли о Викторе, ожидание встреч с ним поднимали ее дух, она начинала улыбаться, задавать ему вопросы и отвечать за него. Потом в эту игру включался и некто третий, таинственный незнакомец, ибо Таня была беременна.
«Это невероятно! У меня будет ребенок», – думала она, разглядывая себя в зеркале.
Тепло было только наверху, в спальне, где Таня топила печь углем из котельной.
Однажды в двенадцатом часу ночи она услышала из спальни далекий стук входной двери.
«Витька! Витька вернулся из Финляндии!» – Она накинула шубку и полетела вниз, несмотря на то, что таинственный незнакомец выражал свое неудовольствие столь стремительным движением.
В гостиной под люстрой стояли четверо мужчин. Кто-то из них включил электричество, и сейчас тусклый из-за многомесячной пыли свет освещал их молодые и совершенно чужие лица. Один из них был в черном пальтеце, второй – в студенческой шинели, третий – в тулупе, четвертый – в меховой дошке.
– Что вам угодно, господа? – спросила Таня, остановившись на лестнице. Оба ее сердца колотились с бешеной силой. Полиция? Не похожи. Если полиция, то все равно ничего не найдут, ничего здесь нет, только «маузер» Виктора, а он в вентиляции… А вдруг они со мной как с Надей?.. Как они попали сюда? Дверь была заперта.
– Вы Татьяна Берг? – довольно приятным голосом спросила «доха». – Мы к вам.
– Как вы попали сюда?
– Это было нетрудно, – «шинель», «доха» и «тулуп» улыбнулись, а «черное пальто», не мигая, остановившимися глазами смотрело на Таню, и ей показалось знакомым это худое лицо со впалыми щеками, с кошачьими усиками и дальними, дальними огоньками безумства в запавших глазах.