Любовь к шпиону
Шрифт:
— Это результат того, что его левая рука изуродована, — у Вики были очень трудные роды. Ему так и не смогли исправить нанесенную травму. — Думайте, как вам угодно, — отвечал лорд Белгрейв, — но лично я полагаю, что он вел бы себя также, даже если бы родился с руками, ровными, как шомпол!
Было непросто найти объяснение поведению Вильяма.
Спустя всего несколько месяцев после коронации он пренебрег традиционными ограничениями, связанными с трауром, и стал появляться на придворных балах России и Австрии.
В Англии все знали, что
— Мы, императоры, должны держаться вместе, — гордо провозгласил он.
Лорд Белгрейв, докладывая во дворце о дошедших до него сведениях, трактовал их следующим образом:
— Новый кайзер готов принять свою бабушку, королеву Викторию, но намерен избегать встреч с дядей Берти, ибо тот — всего лишь принц Уэльский.
Теперь Симона перебрала в памяти эти и многие другие инциденты, которые горячо обсуждались не только в Лондоне, но и во всех аристократических домах Англии.
Все знали, что на Каусской регате развернулась нешуточная борьба между принцем Уэльским и кайзером.
Принц, будучи командором Королевской яхтенной эскадры, в свое время принял племянника в члены клуба, но потом очень сожалел об этом жесте доброй воли.
Тогда Симону совершенно не интересовала вся эта история, однако она припомнила, что яхта «Гогенполлерн», на которой кайзер обычно прибывал в Каус, была самой крупной в своем классе. На самом деле она больше походила на военный корабль, нежели на прогулочное судно, и сильно отличалась от «Виктории и Альберта», полностью соответствующей параметрам прогулочной яхты, притом английской от носа до кормы.
Кроме яхты «Гогенцоллерн», которая одним своим видом демонстрировала намерения Германии затмить всех на королевской регате, кайзер привел с собой еще и гоночную яхту, спроектированную так, чтобы превзойти «Британию» принца Уэльского. Что и случилось. Все в Англии знали, что принц был задет и очень расстроен, и сочувствовали ему.
И лорд Белгрейв, и многие другие государственные мужи знали, что Германская империя и в политическом аспекте стремится доминировать на континенте.
Но еще большую тревогу вызывали ее намерения бороться за «место под солнцем» за пределами Европы.
Все это всплыло в памяти Симоны, пока она стояла у окна и смотрела в сад.
Она понимала, что совершенно случайно столкнулась с чем-то очень серьезным и даже опасным. Возможно, это добавит еще больше враждебности в отношения между ее страной и Германией.
Конечно, этого не должно было произойти. Вопрос в том, что ей теперь делать.
Прежде всего, ей не следовало входить в кабинет барона без приглашения.
Но ведь она вошла туда и таким образом подслушала, что хозяин дома и человек, который, как она поняла, был доверенным лицом кайзера, планировали шпионить за англичанином.
— Мне придется рассказать ему об их замыслах, — сказала себе Симона. — Я не
И если то, что она слышала о враждебности между кайзером и принцем Уэльским, правда, то первым государством, которое подвергнется агрессии, может стать ее собственная страна.
— Я должна что-то сделать! — повторяла Симона.
В то же время она страшилась совершить что-нибудь такое, что покажется коварством с ее стороны и доставит неприятности хозяевам дома, которые так добры и внимательны к ней.
Но более всего ей было бы неприятно признаться кому-либо, что она подслушивала и даже следила за бароном.
Ее воспитывали в строгости, особенно в отношении того, как надлежит вести себя приличному человеку.
Гувернантки без конца повторяли:
«Леди не делают того.
Леди не делают этого.
Леди никогда не лгут и честно признают свою неправоту, как бы трудно это ни было».
Симона отчетливо слышала сейчас эти разноголосые наставления.
—Я уверена, что бы я ни сказала, мне никто не поверит, — произнесла она, словно пытаясь найти оправдание тому, что по собственной вине оказалась в столь щекотливой ситуации.
— Что я могу сделать? Что я могу? —повторяла она, подняв глаза к небу.
И тут Симона, возможно впервые, осознала, как должна поступить истинная англичанка. Прежде всего она должна любить свою страну и честно заботиться о ее благе.
Так же, как солдат, рискуя своей жизнью, защищает родину, она, подданная Британии, готова рискнуть своей репутацией, если это поможет защитить интересы страны.
Симоне потребовалось время, чтобы составить в уме план действий и окончательно убедить себя, что бесконечные колебания и поиски оправданий в данном случае неуместны.
Когда маркиз приедет, она предупредит его, даже если он ей не поверит и сделает так, что она больше не сможет оставаться в доме Каролины. Это ее долг!
Приняв решение, девушка глубоко вздохнула и повернулась спиной к окну. В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Каролина.
— Вот ты где! — воскликнула она. — А я тебя везде ищу. Только что приехала и обнаружила очень заманчивое для нас с тобой приглашение на званый обед. А после будут танцы. Это так чудесно!
— Конечно, чудесно, — согласилась Симона. — Тебе было больно лечить зуб?
— Не очень. По крайней мере, я себя достаточно хорошо чувствую, чтобы пойти на этот обед, — засмеялась Каролина.
Она схватила подругу за руку и потянула к двери.
— Мама ждет нас пить чай, — сказала она. — У нас гости, и в их числе очень симпатичный молодой человек, который, я уверена, тебе понравится. Он уже сказал, что мечтает с тобой познакомиться.
—Ты меня заинтриговала, — улыбнулась Симона, приглаживая волосы.