Любовь к шпиону
Шрифт:
Неожиданно она узнала, что лорд Чарлз, который говорил, что любит ее до безумия, подарил своей супруге ребенка.
И Дейзи повела себя в точности как избалованный ребенок — написала любовнику письмо и обвинила его в неверности. Хотя письмо было адресовано мужу, леди Бересфорд узнала почерк и открыла его. Неудивительно, что она налилась яростью и показала сие послание премьер-министру.
Тот благоразумно устранился от каких-либо действий, но теперь леди Бересфорд угрожала грандиозным скандалом Дейзи. И красавица поняла,
Дейзи приехала в Мальборо-Хаус и выложила всю эту историю принцу. Она хоть и была взволнована, выглядела, тем не менее, обворожительно. Тот был так тронут слезами, катившимися из ее прекрасных глаз, что пообещал помочь.
Конечно же, они стали часто видеться, обсуждать, что можно сделать и как поступить, чтобы заставить леди Бересфорд отдать то злополучное письмо. Теперь Дейзи уже глубоко раскаивалась, что написала его.
Но прежде чем принц смог помочь даме, оказавшейся в столь сложной ситуации, он успел влюбиться в нее.
Это было не простое влечение, как в случае с Джерсийской Лилией и другими его привязанностями. По его собственным словам, он был «тронут глубиной чувств».
Ему требовалось поговорить о своих переживаниях с кем-нибудь, кому он доверял, и он сделал маркиза своим наперсником.
Маркиз мог только выслушать принца и посочувствовать ему.
Он пытался отвлечь мысли Берти от предмета страсти разговорами о своем орудии. Поэтому тот так встревожился, когда Уотсон исчез, и тут же предположил похищение, в котором заподозрил молодого кайзера.
— Мы должны что-то предпринять, Ирвин, — говорил принц маркизу. — Самым верным шагом будет, если вы поедете в Берлин и своими глазами увидите, что замышляет этот паршивец. Я ему не доверяю. С него же глаз нельзя спускать!
Маркиз согласился, что иного выхода нет, и внес соответствующие изменения в свои планы.
По возвращении домой после скачек в Энтри он обнаружил довольно интригующее письмо от барона фон Хоненталя. В нем говорилось, что узнав о намерении маркиза посетить Берлин, барон просит его оказать ему любезность — остановиться в его доме на правах гостя.
Маркиза удивило это приглашение, хотя он припомнил, что несколько раз встречался с бароном, когда тот приезжал в Лондон.
После некоторых размышлений предложение барона показалось ему чрезвычайно благоприятным. Барон был довольно влиятельным человеком в Берлине, и он, несомненно, познакомит его со многими людьми, которые могут быть в курсе намерений кайзера относительно оснащения Германского военного флота.
—Я принимаю это приглашение, — сказал маркиз своему секретарю, — и, поскольку хочу выехать в Берлин уже завтра, в крайнем случае послезавтра, пожалуйста, поставьте в известность германское посольство, чтобы они послали мой ответ по своим каналам — так он дойдет гораздо быстрее.
— Будет сделано, —
Маркиз отдал еще несколько распоряжений.
Потом он вспомнил, что леди Сибила настоятельно просила, чтобы он пообедал с ней по возвращении из Энтри, но он не собирался этого делать.
— Я отплываю завтра, — сказал он. — Так что отправляйтесь в посольство немедленно.
Секретарь поспешно откланялся.
Маркиз послал за своим камердинером, который служил у него уже несколько лет, и велел, чтобы тот собирался к отъезду в Германию.
—Там мы еще не бывали, милорд, — отреагировал Доркинс — невысокий жилистый человек, который, попадая вместе с маркизом в разные сложные ситуации, оказывался весьма находчивым и изобретательным. К тому же он отлично владел ножом и револьвером.
Маркиз колебался, следует ли объяснять Доркинсу, зачем они отправляются в путь, но потом решил, что сплетни слуг часто несут больше информации, нежели разговоры в гостиных и столовых хозяев.
— Мы отправляемся с тобой, Доркинс, чтобы разыскать следы мистера Уотсона.
—Я так и знал, что именно это у вас на уме, милорд, — ответил камердинер. — Я тоже думаю, что немцы могут быть замешаны в его исчезновении.
—А почему ты так думаешь? — спросил маркиз.
—Я им не доверяю. Есть в них что-то такое... Один мой приятель, который хорошо их знает, говорит, что немцы либо лежат у твоих ног, либо вцепляются тебе в глотку!
— Излишним будет говорить, Доркинс, что наше дело должно оставаться в тайне. Никто не должен догадаться, что у нас есть какая-то иная причина побывать в Берлине, кроме как обычный осмотр достопримечательностей.
Доркинс рассмеялся.
— Я это понимаю, ваша милость, и я расскажу им, когда представится случай, о том, что вы привозили из прежних своих путешествий, особенно о тех драгоценностях из Индии.
Маркиз улыбнулся.
Он привез великолепные нитки жемчуга из Бомбея и алмазы из копей Хайдарабада. Кроме того, он приобрел рубины и изумруды по цене гораздо ниже рыночной. Все эти сокровища дополнили и без того великолепную коллекцию драгоценностей семьи Мидхерстов.
Ему вдруг пришла в голову мысль, что все эти украшения когда-нибудь будут прекрасно смотреться на его жене.
Он, конечно же, не собирался презентовать что-либо из коллекции ни леди Сибиле, ни любой другой красотке, мимолетно возникающей в его жизни. Для приобретения подарков этим дамам он посещал одну из многочисленных ювелирных лавок на Бонд-стрит и всегда был щедр.
А то, что он привозил из своих путешествий, должно было, по его мнению, оставаться в семейной коллекции, хранящейся в замке Херст. Маркиз пополнял эту сокровищницу, как только представлялась возможность, привозя драгоценности из Индии и Персии.