Любовь к таинственности, или Плохая память (Нимб над Мефистофелем)

Соболева Лариса Павловна

– Будете, Зоя Артемовна, будете. Завтра к вам приедет мой человек и привезет конверт. До свидания.

– Урод! – пришла в ярость Зоя. – Нет, он просто дубина! Вообразил, что царь и бог! Распоряжается мной, будто я его автомобиль! Я ему: не буду снимать, а он мне: будете, Зоя Артемовна, будете. И тон... угрожающий! Вот гад!

– Тихо, тихо... – обнял ее за плечи Аристарх, мягко развернул к себе лицом и прижал к груди. – Не петушись. Все будет хорошо, Зоя. За изготовление фильмов пока еще никого не убивали.

– Я буду первой...

Случается же так: не было намерений к тесному контакту, ну, совсем не было, а

потом вдруг раз – и ты уже целуешься с мужчиной, не понимая, как все это произошло. И спохватываешься, когда доходит, что ты находишься не в образе неприступной девочки, а сама впиваешься в его губы, чувствуя трепет внутри, и то, как голову спешно покидает разум. Ведь там, где поцелуи, не за горами и все остальное. Однозначно, это распущенность. Но приятная...

Проснулась Зоя поздно, Аристарх спал сном праведника, лежа на животе. Зоя осторожно поднялась, пошла на кухню, вскипятила чайник и растворила бурду в стакане кипятка. Пила кофе и сама себе удивлялась. Поставила заслоны, сознательно избрала одиночество и... пала перед первым же натиском. Сама же себя обманула. Но, с другой стороны, было очень даже... неплохо. Да, неплохо. Почему надо отказывать себе в небольших радостях? К тому же объединенные усилия в постели ни к чему не обязывают, главное – не увлекаться, чтобы потом не рвать на себе волосы. Итак, установка подсознанию дана.

Аристарх принял душ и пришел на кухню, Зоя подала ему чашку с бурдой, про себя отметила: все же в воздухе парит некая неловкость. Может, ему домой надо к жене и детям? Зоя спросила:

– Ты женат?

– Почему возник такой вопрос?

– Просто хотела предупредить, что не связываюсь с женатыми.

– Я разве похож на женатого?

– Похож. – Он высоко взметнул брови. – У тебя блины не только пригорели, но и внутри оказались сырыми. Обычно это показатель того, что мужчина не подходит к плите, значит, для этого у него есть жена. Холостяки умеют готовить, особенно полуфабрикаты.

– Фью! – присвистнул Аристарх, вытаращив глаза. – Тебе не откажешь в наблюдательности. Да, я почти не готовлю. Завтракаю и ужинаю бутербродами, а днем где-нибудь обедаю.

– Хорошо живешь. Я обеды в ресторанах позволить себе не могу.

– Так я же немножко бизнесмен, – улыбнулся он. – Кстати, где тут у тебя что? Продемонстрирую высший класс в приготовлении бутербродов.

В дверь позвонили, Зоя побежала в прихожую, однако не подошла к глазку, стала у стены. В одном фильме она видела, как убили человека, когда он подошел к двери, – выстрелили точно в глазок, ну и попали несчастному в глаз.

– Кто? – спросила.

– Я привез вам конверт.

Зоя забрала конверт, прочла задание и застонала. В дверях показался Аристарх с чашкой кофе:

– От заказчика?

– От него.

– Ты поедешь?

– Поеду, там хотя бы по улицам буду ходить спокойно. Одевайся, я опять опоздала на работу, надо еще придумать причину.

– Я отвезу тебя.

Вадим Рудольфович выслушал сообщение о новой командировке флегматично – ведь не он же оплачивает поездку. Но в директоре появилось нечто новое, и Зоя никак не могла распознать, что именно. А ему тоже звонили, тоже сыпали угрозами, на что он выдвинул ультиматум: полтора миллиона. Дескать, подсчитали затраты, человеко-часы, износ аппаратуры, поездки и так далее. К тому же эфирное

время – безумно дорогое удовольствие, пятнадцать секунд рекламы стоят десятки тысяч рублей, а рекламу фильма давали несколько раз в день, мол, он может показать прайс-лист, где с точностью до копейки расписано, сколько стоит создание фильма и минута эфирного времени. Разумеется, директор при этом не поставил собеседника в известность, что намерен показать прайс-лист центрального канала, где цены действительно запредельные. Говорил монологом, не давая вставить слова. Монолог был прерван гудками, но Вадим Рудольфович остался собой доволен. Если кому-то надо, чтобы фильмы не выходили, то пусть платит, и точка.

– Я опять поеду с Эльзаманом, – выдвинула свой ультиматум Зоя.

– А? – очнулся директор. – Ну, да, поезжай.

Только Зоя поднялась, чтобы уйти, влетела Жертва Каракурта и разразилась воплями:

– Это правда? Эльзаман опять едет с тобой? Он мне только что сказал! – И повернула свирепое лицо к директору. – Скоро у мэра день рождения! Мы не можем отпустить Эльзамана, я беру у мэра интервью как раз в день рождения! Нет, у нее, видите ли, с Эльзаманом шуры-муры, а канал должен остаться без оператора?

Зоя скрипнула зубами, сверкнула гневно глазами, открыла рот, собираясь нанести ответный удар. Однако ее упредил Вадим Рудольфович, внеся флегматичную струю в атмосферу скандала:

– Иди, Зоя, иди.

Та пошла к двери, но... разве можно уйти, не сказав последнего слова?

– Запомни! – Зоя обратилась к Жертве Каракурта на «ты». А что, хамить так хамить... – Для того чтоб крутить с мальчиком роман, мне не нужно далеко уезжать, у меня и здесь есть отдельная квартира. А ты геморрой мэру залижешь и со вторым оператором!

Все, можно покурить. Однако по дороге к курилке Зою перехватила мужняя жена – Валентина свет Павловна:

– Зоя, на новости! Живо! Динка в обморок упала. Она беременная! Без мужа!

– А кроме меня... – заикнулась было Зоя.

– Некому! – заорала начальница, бесцеремонно подталкивая ее к студии. – Пять минут осталось...

Зоя едва успела накрасить губы и расчесаться, в то время как оператор цеплял ей «петличку». Бросив массажную щетку и косметичку на пол себе под ноги, она улыбнулась в камеру:

– Добрый день. В эфире телекомпания Шестой канал. Главные новости...

Стоя на перроне, Аристарх взглянул на часы:

– Запаздывает твой оператор. Вон поезд уже идет...

– Бежит, – усмехнулась Зоя.

Эльзаман с сумкой и штативом на плече на самом деле бегом напрямую пересекал рельсы. Только он взобрался на перрон, Зоя сделала ему выговор:

– С ума сошел? А подземные переходы зачем сделаны?

– Не успел бы, – утирая пот со лба, орпавдывался Эльзаман.

– Знакомься, это мой друг Аристарх. А это наш лучший оператор.

– Лучший, потому что нас всего двое, – улыбнулся Эльзаман, пожимая руку Аристарху. – Старуха, какой вагон?

– Двенадцатый. Примерно здесь остановится.

На прощанье Зоя поцеловалась с Аристархом, помахала ему из вагона, и – снова в путь. Когда курили с Эльзаманом в тамбуре, он вдруг напомнил:

– А как же «два раза замужем была»?

– А кто сказал, что я собираюсь за него замуж?

– Ну... – протянул он. – Долгий поцелуй на перроне, уста в улыбках, шепоток... Я сам сделал вывод.