Любовь, как приговор
Шрифт:
– Просто он не может любить.
– А ты-то можешь?
– ещё один на мою голову! Что же вам всем надо-то от бедной и несчастной Александры?
– Молчал бы, родственники всё-таки. И гены, знаешь ли, никто ещё не отменял.
– Я и не говорю, что умею. Просто могу подарить тебе большее удовольствие в постели, - он выразительно посмотрел на меня, склонив голову на бок. Про то, что сравнивать мне, в принципе, не с чем, пришлось тактично умолчать. Я заржала в голос от такого самоуверенного заявления.
– Ты в этом уверен? Тебе девочки, которых
– я уже ржала по полной, давясь остатками торта.
– Нет, это я так знаю, - твёрдо заявил.
– Знаешь, я ведь вышла за него не потому, что он в постели ас. Я девушка таких правил: если будет у меня свадьба, то только по любви, а не из-за богатства. В том или ином варианте.
– А чем тебя я не устраиваю в ином варианте?
– напрямую спросил. Вот такой его немного агрессивный тон мне совсем не понравился. Я положила на палубу коробочку вместе с ложкой, выпрямилась и отчеканила:
– Ты меня всем не устраиваешь. Ты зациклен на себе и поставленной цели, вот и всё. Я тебе не интересна, как человек. Только как кукла и мишень.
– А ему, думаешь, интересна?
– Не знаю, - обречённо прошептала. да кому я могу быть интересна? Монике? Вряд ли, мы подруги, которые делятся переживаниями. Она помогает мне, а я ей. Всё взаимовыгодно. Хотя... Я, запутавшись в своих предположениях, покачала головой и медленно пошла вдоль палубы, аккуратно шагая на шпильке. Ноги ужасно ныли, хотелось стянуть ненавистную обувь и выкинуть в воду, но не могла. На улице уже начало холодать, а простужаться желания не имелось.
– Ты всё равно будешь моей!
– прорычал Клаус и, больно схватив меня за плечи, швырнул к ближайшей стене. От железа, о которое я оперлась спиной, повеяло холодом. А парень, явно надеясь на что-то большее, тут же подскочил и попытался задрать платье. Паника охватила разум. И самый настоящий ужас. Вокруг никого. Я начала брыкаться и пинаться, ударяла его по лицу кулаками и беспомощно била в грудь.
Холодные пальцы прикоснулись к ноге, а я взвыла и зарыдала, начав отбиваться с новыми силами. Вот только ничего не помогало. Холодная ладонь медленно прошла вверх по ноге, рыдания и крики ничем не помогали, поэтому выход остался один - каким-то невероятным образом вырубить Клауса. Невероятным, это точно. Потому что, пытаясь кулаками попасть по голове, я не подумала, что мне дадут такой отпор. От сильной пощёчины моё лицо резко дёрнулось, впоследствии стукнувшись о какую-то непонятную железяку. Виском. Сознание резко поплыло. Темнота начала застилать глаза. Последнее, что удалось увидеть более или менее внятно - алое солнце, висевшее над горизонтом.
В ушах шумело. То ли море, то ли галлюцинации. Но никаких холодных рук и прикосновений не было. По крайней мере, я этого не чувствовала. Но мы до сих пор находились на палубе. В голове раздавался самый настоящий колокольный звон, а в виски будто бы стучали маленькие человечки-леприконы. Размяв уставшие от борьбы руки
После минутного привыкания я сощурилась и через ряд своих накрашенных ресниц увидела... нечто. Виктор стоит у самого ограждения, держит за шкирку своего дядю, который практически болтается над океаном. Я тяжело сглотнула от увиденного, закрыла глаза, сосчитала до десяти и снова открыла. Но картинки не изменилась. Виктор что-то вкрадчиво говорил Клаусу, а тот в ответ только рассеянно кивал головой и махал руками.
– Ещё раз подойдёшь к ней хоть на километр, убью, - громко, но очень чётко прошипел муженёк.
– Я тут не при чём. Она сама, - заверещал Санта, а Вик демонстративно опускал его ещё ниже, ещё ближе к встрече с водой. Эх, моя бы воля, то этот паршивец ( что меня лапал) давно бы болтался в океане и молил о помощи. А вокруг никого, а вокруг тишина... Все на празднике, только я могу помочь. И не помогаю. Вот если бы только так можно было сделать. Муж резким движением кинул бывшего неудавшегося насильника на палубу и встретился со мной взглядом. Его тёмно-голубые глаза абсолютно не выражали эмоций. Будто он не человек совсем, а робот какой-то безжизненный.
– Пошли, - он мотнул головой в сторону двери, до которой я некоторое время назад не успела добраться. Я сделала маленький шажок на своей высокой шпильке и шлёпнулась на пол, гремя костями, воя и кляня весь свет белый. Виктор, немного расслабившись, подошёл ко мне, оглядел с ног до головы и подхватил на руки, а по дороге напоследок пнул отлёживающегося Клауса. Тот что-то промычал в ответ, за что получил еще один слабый удар и грозное:
– Будешь много говорить - останешься без зубов.
Голова всё не переставала гудеть, глаза сами собой закрывались, а меня сильно клонило в сон ( видимо, от пережитого стресса). Ухватившись поудобнее двумя руками за шею парня и пристроив свою голову ему на плечо, я без зазрения совести расслабилась и начала получать удовольствие. Конечно, такой красавчик на руках тянет!
– Хочешь, но не можешь, - прошептала я, уткнувшись носом в шею своего мужа и вдыхая аромат его самого и духов. Приятный, чуть терпкий и пьянящий. И вот зачем, спрашивается, придумали духи для мужчин? Мне и так плохо, а тут ещё такой запах манит.
– Что ты там такое делаешь?
– полюбопытствовал Уэстли-младший. Скорее всего, я слишком громко втягивала в себя воздух, вот и спалилась. Мозг уже судорожно придумывал отговорку. Насморк? Аллергия на духи? Но вырвался ответ сам собой:
– У тебя такие же духи, как у моего бывшего.
Вот кто меня за язык тянул? Блин, чёрт бы побрал мою атрофировавшуюся на сегодняшний вечер извилину! Ничего получше не смогла придумать!
– У Апполона?
– со смешком спросил. Я не видела его лица, но на сто процентов могла предположить, что парень в данный момент улыбается, как чеширский кот.