Любовь как война
Шрифт:
– Познакомишь?
– Кстати, да, – поддержал его Амон. – Познакомь нас. Надо девушке с похоронами помочь.
– Я собирался к ней сегодня заехать, если хотите, давайте вместе.
– Я свободен. А ты, Боря?
– Тоже.
– Значит, едем. Только предупредить надо, что Валера не один будет.
– Я позвоню попозже, – сказал тот. – А теперь предлагаю выпить за Ольгу Алексеевну. Дай бог доброго здоровья этой женщине!
Все его поддержали и, чокнувшись, кто водкой, кто каркаде, выпили.
Глава 4
Маленькая
– Сюда, пожалуйста, – ответила Наташа, указав на дверь в кухню.
Он прошел. Вскоре за ним проследовал Валера. Один Амон долго копался. На нем были дорогущие казаки из кожи анаконды, которые он приобрел в Мексике, и снимать их без ложечки не решался, а найти ее никак не мог.
– Присядьте, вам так будет удобнее, – предложила Наталья, указав на табурет под вешалкой.
– Мне бы ложечку. Есть у вас?
– Пластмассовая и короткая. Вам такая не подойдет.
Амон разочарованно выдохнул и уселся на табурет. Казаки были тесные, кожа довольно мягкая, и стаскивать их приходилось долго и аккуратно. Пока он делал это, весь вспотел. Но, наконец, разулся. Только после этого Амон смог нормально Наташу рассмотреть.
Маленькая, худенькая, но ладная. В скромном халатике и тапочках детского размера. Длинные темные волосы собраны в хвост. Лицо без косметики. Глаза огромные, непонятного цвета: то ли карие, то ли зеленые.
«Совсем никакая, – вынес вердикт Амон. – А Валера говорил, хорошенькая… В каком месте, непонятно!»
– Проходите, – девушка пригласила его в кухню. Амону не нравилась эта совковая манера принимать людей в пищеблоке. Ладно у старшего поколения она осталась, пусть даже у его ровесников, но этой-то барышне и тридцати нет.
Когда Амон вошел, друзья уже сидели на табуретах. Валера рядом с плитой колдовал над ней – ставил чайник. Видно было, что он чувствует себя в квартире Кости как дома. А вот Боре было не очень уютно. Он озирался по сторонам, и на лице было написано неодобрение. Амон знал, что тому не нравится – обилие дешевых картин на стенах. Тут и подсолнухи, и котики, и пастушки, и водопады. И все это в шестиметровой кухне!
– Ваша инициатива? – не удержался от вопроса Боря, дождавшись Натальи.
– Вы про картины? И да, и нет. Дело в том, что Костя рисовал втайне от всех. Сам сюжеты не мог придумывать, брал готовые. Увидит картину где-нибудь на прилавке, придет домой и воспроизведет.
– И вы, найдя их, решили Костяна порадовать? Развесить по стенам, как истинные шедевры?
Пожалуй, Наташа не заметила ноток раздражения в его голосе – она плохо знала Бориса, – но Амон
– А что в этом плохого? Моя мама, например, всем читала мои детские стихи. А парусник, который я склеил из спичек, до сих пор стоит у нее на журнальном столике.
– Костя вроде вышел из детского возраста. Да и Наташа ему не мать, – хмыкнул Боря.
– Все вы в глубине души дети, – спокойно возразила та. – А поддержка исходить может не только от матери, но и от любимой и любящей женщины. Вы разве не знаете об этом?
Амон ей мысленно зааплодировал. Как она корректно Борю на место поставила! Молодец…
А глаза у Наташи оказались разными – один карий, другой зеленый.
Гетерохромия. Редкая аномалия, наблюдающаяся у одного процента жителей Земли.
– Вы его любили? – не унимался Борис.
– Да, – коротко ответил она.
– Ты чего докапываешься до нее? – вспылил Валера.
– Расспрашиваю, а не докапываюсь.
– Зачем?
– Чтобы узнать получше. Эта девушка – жена моего покойного друга.
– Не жена, – покачала головой Наташа.
– Пусть не законная, но гражданская.
– И не гражданская.
– Если вы настаиваете, назовем вещи своими именами… Сожительница.
– Вот это верно. Потому что женой Кости я перестала быть месяц назад. Мы расстались. Но я продолжала делить с ним кров.
– Расстались? – воскликнул Валера. – Почему я не знал?
– Нет? Я думала, Костя сказал…
– Но что случилось? – не унимался Валера.
– Вы его бросили? – встрял Борис.
– Нет, он меня.
– Быть такого не может, – вскричал Валера. – Он бы никогда тебя не оставил.
– Вот именно это он и сделал. Оставил – не бросил. Ведь эти слова имеют разное значение, правда?
– Демагогию не разводи, – прикрикнул на нее он. – Объясни толком, что между вами произошло.
– Костя страдал из-за того, что не может мне дать того, чего я, по его мнению, заслужила. Поэтому решил расстаться со мной, чтобы я начала новую жизнь с новым человеком.
– Он у вас был? – спросил Борис, и Амону захотелось отвесить ему подзатыльник. Он и сам не до конца доверял Наталье, но зачем же так явно это демонстрировать.
– У меня никого нет, – ответила та. – И я не уверена, что появится в ближайшее время.
– Почему же? Вы женщина интересная…
– Должна отойти от разочарования в мужчинах, которое меня постигло.
– Чем мы перед вами провинились? Тем, что не бросили к вашим ногам весь мир?
– Тем, что пошли по пути наименьшего сопротивления.
– Как так?
– Легче сдаться. Отказаться от борьбы, прикрывшись благими побуждениями… – Ее голос сорвался. А в карем глазу блеснула слеза. – Я была готова к трудностям. И хотела преодолевать их вместе…