Любовь как война
Шрифт:
Тогда ему не хватало одного – мороженого! Он с детства обожал это лакомство и мог есть его каждый день. Но, как ни странно, когда появилась такая возможность, Боря к мороженому охладел и ел его теперь от силы раз в месяц. Возможно, потому, что оно было уже не то. Даже знаменитое итальянское джелато, воспетое еще в «Римских каникулах», не шло ни в какое сравнение с обычным советским пломбиром за двадцать копеек…
При воспоминании о нем рот Бори наполнился слюной. Захотелось ощутить на языке вкус того мороженого. И погрызть вафельку стаканчика, а ее размякшее
Боря вскочил с кровати и направился в прихожую. Он знал, чем себя если не порадовать, то развлечь. Сейчас он зайдет в супермаркет в соседнем доме, накупит мороженого (только отечественного!) и устроит дегустацию.
…Спустя полчаса Борис вернулся домой с небольшим пакетом. К его удивлению, российского мороженого в магазине оказалось не так уж много. Холодильники со всякими иноземными лакомствами (вернее, изготовленными по лицензии на предприятиях РФ) занимали большую часть зала, в котором продавались десерты. Их он обходил стороной. Искал родное. В итоге выбрал несколько сортов российского мороженого и пару белорусского, как-никак дети одного папки – Советского Союза.
С пакетом он прошел в кухню. Разгрузился. Перед тем как разложить мороженое по блюдцам, поставил чайник. Подумав несколько секунд, достал из холодильника початую бутылку лимонной «бехеровки». Сейчас он устроит себе настоящий пир!
Через десять минут к пиру было все готово. Шесть блюдец и три пиалы наполнены мороженым, поллитровая бульонница – кофе (дома он пил растворимый, и в больших количествах), а рюмка на тонкой ножке – настойкой. Еще на столе стояла тарелка с сыром. Сладкое Борису всегда хотелось заесть соленым. Были времена, когда он, слопав банку варенья, нарезал себе сала и поедал его без хлеба, уделяя особое внимание жесткой пересоленной кожице.
Усевшись за стол, Боря вооружился ложкой и приготовился зачерпнуть ею крем-брюле, когда затрезвонил его телефон. Обругав себя за то, что не отключил его, Кожевников потянулся к подоконнику, на который бросил аппарат, и посмотрел на экран. Номер оказался знакомым, но в телефонной книжке сохранен не был.
Брать – не брать?
И тут Борю осенило! Он вспомнил, чей это телефон…
Брать!
– Слушаю, – проговорил, как он надеялся, спокойно.
– Привет, – услышал в ответ.
– Здравствуйте, с кем имею честь?..
– Борь, это я, неужели не узнал?
– Нет, простите.
– Ты что же, и номер мой удалил?.. Да лааааадно!
– А… Теперь узнал! Это ты, Лола?
– Я, – обиженно буркнула девушка. Она ожидала другой реакции на свой звонок: радостных воплей, а возможно, и рыданий. Лола считала их высшим проявлением восторга.
– Как поживаешь?
– Ты удалил мой номер? – не унималась она.
– Я тебе звонил, но слышал одно и то же: «Аппарат абонента выключен».
– Да, какое-то время так было… Я вынуждена была скрываться… – И уже патетично: – Так было нужно!
Боря не сдержал смешка. В какой мелодраме она это подсмотрела?
– Тебе
Моя девочка, с нежностью подумал Боря. Взрывная, импульсивная, дерзкая…
Глупенькая, предсказуемая…
Хитрая.
Наивная и расчетливая одновременно! Она сбежала от Бори, чтобы он понял, как ему плохо без нее. И думала, что он ее не раскусит, когда она объявится-таки.
Интересно, какую сказочную историю она заготовила?
– Что произошло в твоей жизни, Лола? – мягко спросил Боря. – Какая беда?
– Это не телефонный разговор.
– Хорошо, давай поговорим вживую. Приезжай ко мне.
– Если ты вышлешь мне билет, я буду в Праге уже ночью.
– Я пошлю за тобой такси, – усмехнулся Боря. – Сейчас я в Москве.
– Да? Правда? Что привело тебя сюда?
Конечно же, она решила, что он приехал ее искать.
– Лучший друг погиб. На похороны приехал, – решил отделаться полуправдой Боря.
– Ой как жаль… – В голосе ее слышалось искреннее сочувствие. Лола была сострадательной девочкой. – Который из четырех умер? Дурачок? – он рассказывал ей о друзьях детства.
– Нет. Костя.
– Значит, не своей смертью. Такие, если их не убивают, до ста лет живут…
– Ты права.
– Как всегда, – фыркнула Лола. Как все дурочки, они считала себя очень проницательной и интеллектуально развитой. – Так где встретимся? Давай в новом ресторане на Тверской. Открылся на прошлой неделе, я там еще не была…
– Нет, давай у меня.
– Хорошо, говори, в каком отеле остановился? В «Хилтоне» или «Мариотте»?
– Я в своей квартире.
– В том гадюшнике? – Она знала, что до тридцати он жил в крохотной гостинке с окнами на стену соседнего дома. – Но ты же ее сдавал?
– Жильцы переехали в другой… серпентарий.
– Куда? Впрочем, это не важно. Я не поеду в твою халупу, давай встретимся в приличном месте.
– Лол, у меня мороженое есть. Много разного…
– Сейчас даже девочек из детского сада мороженым не заманишь, – фыркнула Лола. – А меня и подавно.
– У меня для тебя есть сюрприз. Но преподнести его я могу только здесь.
– Да лааадно?
– Правда.
– Если это будет не моя статуя из золота, которую ты в своем дворе поставил… Держись!
– Так куда посылать машину?
– Говори адрес, сама доберусь!
Боря обозначил свои координаты, после чего разговор был закончен. Естественно, инициатором этого была Лола.
Положив телефон обратно на подоконник, Боря с грустью посмотрел на полные емкости, стоящие перед ним. Мороженое растаяло, кофе остыл, «бехеровка», наоборот, чуть нагрелась, а ему нравилась ледяная. Настойку он все же выпил. Кофе выплеснул. А талое мороженое слил в банку и убрал в холодильник – потом коктейль сделает. Посуду отправил в раковину, но мыть не стал. И пепельницу не очистил от окурков. Носки, которые стянул с себя, повесил на дверную ручку. Так он готовился к встрече с Лолой…