Любовь как закладная жизни

Горовая Ольга Вадимовна

— Не выспалась? — поинтересовалась Аня, не отрываясь от чтения, когда Агния опять зевнула.

— Немного, — со слабой улыбкой признала она, кивнув, и отвернулась к окну.

На улице третий день стоял туман. Вместе с первыми днями весны на город «обрушилось» потепление, проявляющееся, к сожалению, лишь огромной влажностью. Из-за чего Агния мерзла порою сильнее, чем во время морозов. А может, дело было в том, что она кардинально сменила гардероб. А новое пальто: светлое, оттенка топленого молока, хоть и смотрелось на ней просто потрясающе, защищало от ветра и влажности куда хуже старой и проверенной куртки. Да и блузы с юбками, вместе с платьями теперь составляющие большую часть ее одежды — пусть и подчеркивали все достоинства фигуры Агнии, грели вовсе

не так, как свитера и джинсы. Хотя, ей ли жаловаться? Пешком Агния практически и не ходила, разве что от подъезда до машины, да потом до корпуса консерватории. Зато ей точно удалось произвести впечатление на Вячеслава, а неудобство в виде зябкости в аудиториях можно и потерпеть.

Спрятав немного смущенную, но в тоже время довольную улыбку за очередным глотком кофе, Агния откинулась на спинку стула. Разговор с Аней больше не возобновлялся. Соседка была полностью погружена в чтение. А Агния за это и ценила компанию Ани, что та не никуда и ни во что не лезла и мало чем интересовалась. Особенно личной жизнью однокурсницы. В последнее время слишком много людей с курса стали проявлять к ней интерес: видно не один Вячеслав заметил кардинальную смену гардероба Агнии. Девчонки с курса, те, кто разбирался в этом, тут же принялись выяснять, где она купила все это. И главное, откуда сирота взяла деньги на вещи, которые и не каждая из них могла позволить себе купить? И даже несмотря на то, что она не спешила удовлетворять их интерес, продолжали навязчиво предлагать свою компанию для последующих совместных походов по магазинам. Но и не постоянные разговоры о новинках мира моды оказались самым неожиданным и неприятным последствием измененного внешнего вида Агнии. Стремясь стать красивее и привлекательнее, выглядеть взрослее в глазах Вячеслава, Агния даже не думала о других мужчинах или парнях. Господь свидетель, она никого вокруг за своим Вячеком не видела. Да и не нужен ей был никто кроме него.

Зато эти самые парни заметили все изменения в ней. И теперь соперничали за то, чтобы куда-то пригласить ее или просто занять соседнее с Агнией место на лекциях и парах. Осыпали ее комплиментами, которые, наверное, считали совершенными. Нет, конечно, это не было повальным увлечением. И все-таки, интерес парней к ней возрос значительно по сравнению с тем, что раньше они практически не обращали внимания на сироту вечно сторонящуюся всех.

Она же просто не знала, что со всем этим делать. Избегала компаний, отказывалась от совместных походов куда бы то ни было, однозначно давала понять, что не желает «лучше узнавать» кого бы то ни было. Однако и боялась сказать, что с кем-то встречается, опасаясь ненароком совершить ошибку. Да и встречалась ли она с Вячеком? Разве он был ее «парнем»? Разве это все могло как-то охарактеризовать хоть толику того, что между ними было?

Вот он ни слова не сказал о ее внешнем виде. То есть, ни одного комплимента на подобии тех, которыми так охотно сыпали парни с курса. И в тоже время, у нее дыхание в горле замирало, а по спине шла жаркая дрожь просто от того, как он смотрел на нее. Причем, неважно, надевала ли она что-то из обновок, или просто умывалась утром, стоя в ночной сорочке. Хотя, Агния точно знала, что он заметил все изменения. Вячеслав дал ей это ощутить. Да и говорил. Просто его слова… Обычные, вроде бы, не изысканные и не напыщенные: «красавица моя, малышка, Бусинка»… Но они не были такими легкими и пустозвонными, как всё восхищение парней из консерватории, что ли. И шептал он это тихо, еле слышно, перебирая ее волосы. Часто уже тогда, когда Агния засыпала, полностью обессилевшая от силы его страсти. А не кричал, чтоб кто-то слышал, как другие, а может, и чтоб она слышала — не очень хотел. Ей иногда и так казалось. И все же, все что он говорил или делал, каждый его взгляд или жест, каждое касание были такими… сильными, полными какой-то бешенной, иногда даже подавляющей энергии. Такой, что он смотрел на нее, а Агнии казалось, что вокруг Вячеслава воздух вибрирует от того, что он ощущает, но не дает до конца увидеть ей. Потому

что боится спугнуть ее.

А она иногда и правда еще ощущала отголоски той робости и неуверенности, видя в его глазах бешенную, сумасшедшую жажду обладания, едва ли не единоличного владения ею. И все же, ни разу, даже испытывая эту робость, Агния не думала свернуть назад. Она игнорировала все: и эту робость, и предостерегающие взгляды отца Игоря, уже понявшего, что она испытывает к своему опекуну и то, как изменились их отношения, разгадавшего ее мысли, о спасении Вячеслава своей верой. Так, как любая верующая жена может спасти своего мужа по Писанию. Даже напоминание священника о том, что ее ничего не связывает с Вячеславом — не умалило ее решимости. Вячек был для нее куда большим, чем даже просто муж, кажется. Она не мыслила себя, своей жизни и своего существования без этого мужчины. И пусть отец Игорь пытался напомнить ей о юношеском максимализме и безоглядной бескомпромиссности подростков — Агния это все словно и не слышала.

Вращая полупустую чашку с кофе, стоящую на столе, Агния размышляла о том, что для нее все решено и уже давно. А еще — вспоминала сегодняшнее утро, когда проспала, потому что Вячек ей до трех утра почти спать не давал своими жадными губами, своей страстью, и какой-то лихорадочной потребностью вновь и вновь делать Агнию своей. Словно опасался отпустить, не мог удержаться. Тем более что предыдущие две ночи Вячек приезжал, когда Агния уже спала. Она не очень спрашивала, но поняла, что у него было много каких-то дел. А может и проблемы, Вячеслав не очень стремился обсуждать с ней это. И он не будил ее. Агния просто ощущала, как он устраивался рядом, обнимая ее, но не мешал спать. Только что-то говорил, словно тайком, тихо. Будто и хотел ей рассказать что-то, и не желал, чтобы она это знала. Вот Агния и не слышала, не удавалось ей проснуться настолько.

А вчера Вячек пришел рано, Агния сама только вернулась после дополнительного занятия с Зоей Михайловной. Она как раз переодевалась, когда он вошел в комнату. И… в общем, до ужина они добрались ближе к одиннадцати вечера. И потом, как-то так вышло, что опять оказалось им не до сна. Вот Агния утром и проспала. Даже звонок будильника не услышала. Ничего не слышала, пока Вячек ее сонную на руки не взял. Наклонился и начал щекотать ей брови, нос, поцеловал веки:

— Бусинка, ты сегодня собираешься в свою консерваторию? Или забьешь?

Наверное, впервые за последние недели у нее было настолько сильное желание махнуть рукой на все то, что она отстаивала все это время и действительно остаться. И ведь он это знал, похоже. Сам же ее всю ночь… ну, не мучал, конечно. Ох, она была бы не против каждую ночь по такой причине не высыпаться. И именно эти мысли заставили ее улыбнуться даже с закрытыми глазами. А Вячек, похоже, понял, почему она развеселилась.

— Так что, малышка? — хмыкнул он, продолжая баюкать ее на руках.

В таких условиях просыпаться не хотелось никак. Ну, совсем. И все-таки Агния вздохнула и заставила себя открыть глаза.

— Пойду, — ее голос звучал скорее жалобно, что еще больше рассмешило Вячеслава, кажется.

— Уверена? — вновь переспросил он с явно слышимым весельем.

Невнятно пробормотав нечто, что должно было означать ее уверенность, Агния с тяжким вздохом выпрямилась, сев на его коленях.

— Ладно, если точно уверена, — предоставляя ей еще одну возможность отказаться, Вячеслав поднялся, не дав Агнии встать с его рук. — Пошли тогда, чай остывает.

И он отнес ее на кухню. Где Агнию ждал завтрак.

Она и сейчас, спустя несколько часов, была несколько ошарашена этим фактом. Вячеслав Боруцкий вообще не казался ей таким человеком, который привык что-то готовить. Ну, чай, максимум, заварить. Или кусок хлеба отломить от буханки. А такое…

И нельзя сказать, что там было нечто «эдакое»: бутерброды с маслом и сыром, колбаса порезана, да холодные закуски, что он вчера из ресторана привез. Но сам факт того, что Вячеслав это все сделал, нарезал, сервировал хоть как-то — это было для нее очень неожиданно.