Любовь, комсомол и зима
Шрифт:
Мы пожелали Капе спокойной ночи и прошли в комнату Нади. Она вынула из буфета хрустальные бокалы (хрусталь в те времена являлся обязательным атрибутом и показателем достатка) и открыла бутылку вина. Я не пила спиртное, если не считать слабоалкогольного горячего глинтвейна, традиционного для рождественских ярмарок. Но в такой обстановке решила не упрямиться, а хотя бы символически поддержать компанию и пригубила терпкий напиток.
– Завтра на комбинат вместе идём. Тебе предстоит со многими встретиться, походить по цехам и отделам. Не спеши с выбором. Вакантные места есть. А ты у нас девушка образованная, из МАсквы, да из ПарЫжу, да ещё и с челобитной до царя-батюшки
Честно, я не понимала, она шутит так или это сарказм. Ох, не проста сестрица-то наша!
Наде двадцать три года. Не замужем. Ждёт парня со службы на морском флоте. Окончила технический вуз в Ленинграде. Так вот откуда её чистая фонетика! После завершения учёбы распределилась в родные края на комбинат, в отдел главного технолога.
Она чуть выше и чуть потяжелее меня, рыжеволосая, сероглазая, носит очки. Чертами лица мы схожи. В дальнейшем нас постоянно сравнивали как сестриц.
Надя ухмыльнулась, высоко подняла бокал, посмотрела на блики хрусталя через свет люстры и сощурилась.
– Завтра наденешь мою чёрную юбку, в талии резинку утянем. А после встречи с начальством смотаешься на теплоходе за Волгу. Там хорошее ателье. Мать подруги работает закройщицей. Закажи пару юбок, хотя бы до колена. А в промтоварах купи резиновые сапоги: через две недели грязь будет непролазная, все дороги в кашу превратятся – утонешь в своих модных «лодочках-чулочках».
Да уж, старшая сестричка включила нотки командира октябрятской звёздочки!
– А откуда тебе известно содержимое моего гардероба? – притворилась я наивной. – Мы вот только встретились.
– Папаша твой заботливый вызывал на переговоры и попросил проследить за «дресс-кодом», как он выразился. Мол, беда с этим кодом, надо выручать, чтобы не было мучительно больно за такую непутёвую дочь. Лично я за свободу в любом виде: носи что хочешь, самовыражайся как хочешь… Но для знакомства с начальством всё же надень мою юбку, а дальше жизнь покажет, бить или не бить, – она засмеялась, ополовинила бокал. – Не обижайся! Я обещала ответственно подойти к твоему «рандеву» – папашино выражение. А там дальше делай как знаешь.
Я ещё раз пригубила вино. Оно нагрелось в бокале и приобрело вкус поприятнее. Надя приободрила меня взглядом, жестом показала «пей, пей!». Я почувствовала, как тепло растеклось по телу. Ах, вот оно, это состояние, ради которого пьют вино! Тепло, легко! Запросто лягу в кровать с кузиной, хотя днём эта мысль напрягала, но я успокаивала себя тем, что это временно и ненадолго.
Утром зазвенел будильник. Капа побежала на кухню ставить чайник и готовить бутерброды. Надя накручивала волосы на бигуди. Я умылась (душа в доме нет) и присела перед зеркалом натянуть на лицо вторую защитную кожу: макияж. Удивительно, но Надю мой боевой раскрас не шокировал. Добил кузину флакон духов Opium, каплю которых я растёрла на запястье. Она потеряла дар речи, переключив все пять чувств на одно – обоняние. Я открыла чемодан и достала коробочку духов CHANEL.
– Это тебе! Надо было подарить вчера, но всё не по плану пошло. Да сегодня и повод получше. Кстати пришлись! Держи! Знаю, что все девушки и женщины СССР мечтают о «Шанель». Думаю, и тебе аромат понравится.
Надя смотрела на коробочку как заворожённая. Командир октябрятской звёздочки испарился из неё бесследно.
Сорок минут пешочком до комбината пролетели незаметно. Мы шли по узкоколейке и рассказывали друг дружке, как нам жилось в детстве, как училось. И про первые неудачные любови мы тоже
Первый день на комбинате стал днём знакомства с руководством. Встретили меня с нескрываемым интересом и пристальным любопытством: разглядывали от носков обуви до пробора волос на голове. Но мне не пришлось рассказывать, кто я, откуда и почему появилась здесь. Все были в курсе, скорее всего, благодаря предприимчивости моих родителей и местному глухому телефону.
Важной персоной в цепочке начальства являлся главный технолог Пузиков Андрей Петрович, лет тридцати пяти – тридцати восьми. Фамилия оправдывала ожидания. Именно ему предстояло провести экскурсию по производственным цехам. Он уделил мне полтора часа, а затем попросил Надю показать красильный цех, поскольку сам из-за аллергии к химическим препаратам старался там не задерживаться.
Директор Царьков Сергей Петрович, представительный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти, тоже пребывал в гармонии с фамилией. Он медлительно изучал мои дипломы и сертификаты. Мне показалось, что по-актёрски выдерживал паузу, затем спросил:
– А сами-то вы, Ангелина Витальевна, какое направление считаете предпочтительным для себя? – говор у директора московский. – Химик-технолог и художник-декоратор – разнополюсные направления.
– Почему разнополюсные? Разве отбеливание и крашение тканей, а также изготовление синтетических волокон не являются химическими процессами? Я понимаю, вы, как директор, отвечаете за весь механизм работы комбината, от строительства зданий до выгрузки готового товара и не обязаны знать каждый маленький винтик-шпунтик производства. Но без химических технологий невозможны никакие ткани. А я училась в школе изящных искусств на художника-декоратора, в том числе и по дизайну ткани. Так что моя вторая специализация – дизайн. Полная взаимосвязь!
У меня невольно дёрнулось веко правого глаза (стало случаться в последний год) от бравады и напористости, а директор, видимо, принял за подмигивание и по-доброму рассмеялся. Он поднял руки вверх:
– Всё! Сдаюсь! 1:0 в вашу пользу! Идите в отдел кадров за направлением в общежитие. Приятно было познакомиться с представителем передовой советской молодёжи, «с комсомолкой, спортсменкой, да ещё и красавицей», – перешёл он на шутливый тон.
Директор явно пребывал в хорошем настроении, хотя, возможно, такая манера общения обычна для него. Поживём – поймём.
Кадровичка Анна Кузьминична, лет пятидесяти, с гладко зачёсанными седыми волосами, встретила меня, можно сказать, по-матерински, предложила чай со словами:
– И не вздумайте отказываться-то. Я знаю, вы три часа без передыха по комбинату бегаете-то. Вон, бледненькая-то какая, нанюхалась кислот и щелочей в красилке-то, – ворковала она местным говором и вставляла «то» почти после каждого слова.
Я и не отказалась от такого соблазна: душистый чай на травках, да ещё и с пряниками, а я их сто лет не ела. Анна Кузьминична объяснила, что сначала я должна пойти в общежитие с направлением от отдела кадров, выбрать комнату, далее со справкой от коменданта в паспортный отдел РОВД на прописку, затем пройти медицинский осмотр в районной поликлинике, потом предстоял переезд в общежитие, и только после всего этого надо появиться на комбинате для подбора подходящего вакантного места.