Любовь, комсомол и зима
Шрифт:
– Садитесь, садитесь! Похоже, дождь усиливается. Асфальт мокрый, и автобус может задержаться. – Он открыл переднюю дверцу и пригласил меня жестом, а сам сел на заднее сидение. – Мой водитель – Николай Николаевич Николаев. У нас здесь масло всегда масляное: у него Николаи в семье даже не в трёх, а в четырёх поколениях.
«Какой балагур!» – подумала я.
Николай с любопытством взглянул на меня:
– Бонжур! Шерше ля фам! Это все мои познания во французском языке, так что пардоньте…
– Пардоньте уж
Я улыбнулась. Оказывается, даже водитель директора в курсе моей биографии.
В областном центре они высадили меня возле универмага.
– Ангелина, если дел на пару часов, то мы сможем подобрать тебя здесь же, – Сергей Петрович неожиданно перешёл на ты.
Я поблагодарила и ответила, что хочу погулять по городу и вернусь автобусом. Дождём, слава Всевышнему, и не пахло: всплакнул чуток и успокоился.
Не буду описывать все похождения по магазинам. Резиновые сапоги – модель чешской фабрики «Бати» с невысоким трапециевидным каблучком и даже с молнией на голенище после увиденного ранее «унисекса» произвели на меня приятное впечатление. В магазине «Ткани» приобрела шерсть и плотное хлопково-льняное полотно а-ля джинса на две юбки, шёлк и хлопок на две блузки. И, о счастье! нашла шикарнейший драп густого вишнёвого цвета на зимнее пальто, пошив которого мне предстояло заказать: тёплой верхней одежды в моём гардеробе не было, кроме коротенькой курточки из искусственного меха и демисезонного джинсового пальто.
В отделе «Бижутерия» взгляд упал на деревянные крупные пуговицы с ручным обжигом оригинальных узоров. Я представила, как покрою их вишнёвой краской и затонирую обжиг: какие чудеснейшие пуговицы для зимнего пальто!
Вернувшись в Романовск Приволжский, я успела попасть в ателье за полчаса до закрытия. Закройщица тётя Зоя встретила меня широкой улыбкой.
– Никаких раскроенных деталей я не принесла, не буду отбирать у вас хлеб! Но эскизы моделей сейчас набросаю, если дадите мне свой рабочий блокнот и карандаш.
Я ловко, одним размахом карандаша, нарисовала эскиз юбки: от талии до середины бедра заложены и отстрочены складки, а ниже они «стекают» в свободном падении; на широком поясе под накладным швом прячется втачная молния.
Тётя Зоя изумлённо смотрела на эскиз:
– Да я таких рисунков-то и в журналах не видела! А длину юбки какую пустим?
– На два пальца ниже колена. Это первая юбка, она приоритетная. Со второй можно не спешить.
Словом «приоритетная» я привела тётю Зою в замешательство…
Я нарисовала эскиз юбки-шестиклинки: все клинья скроены по косой с расширением книзу. Готовую юбку я скручу в жгут, выбелю, выкрашу и вскипячу в специальных растворах для придания эффекта «варёнки».
Выражение «слушать разинув рот» живописно
– Ох, дочка, тебе легче-то машинку швейную купить, чем носить-то нам такие заказы. Пока я шью твою шестиклинку, можно три других заказа выполнить, – тётя Зоя перешла на ты.
– Понимаю, у вас спущенные сверху расценки, но я же предлагала взять работу на дом. Оплачу, сколько вы посчитаете необходимым.
– Лады, дочка! Шестиклинку я оформлю в ателье, а юбку в складку возьму домой, коли она притири…, – тётя Зоя так и не смогла произнести новое словечко. – Спешная, значит.
– Отлично! Если дела пойдут, то ждите меня с заказом блузок и пальто.
– Ну и ладненько, дочка. Давай замерю тебя, – тётя Зоя ловко снимала мерки и охала. – Что же ты, дочка, худюща така? Кожа да кости. Рожать-то, как будешь с таким весом?
– Были бы кости, а мясо нарастёт к тому времени, – отмахнулась я.
– Ну, дай Бог, дай Бог! Не кормила тебя матушка в ПарЫжах. Вон наши-то девки кровь с молоком!
– Да-да, – поддакнула я, – на ваших вечных макаронах и супчике на рыбных тефтелях из баночки жестяной не только кровь будет с молоком, но и молоко с кровью от недостатка витаминов и протеина у ваших кормящих мамочек. Продуктов у вас – шаром покати. Хоть здесь, хоть в области. Из Москвы тяжеленные сумки везёте, надрываетесь.
Не знаю, почему меня так прорвало. Неужели задела фраза про «кости и кожу»? Ну нет, своим весом я удовлетворена: сколько газель ни корми, коровой она не станет.
Возвращаясь из ателье, я опять приостановилась у здания библиотеки, кинула взгляд на широкий карниз над окном. Эх, в следующий раз надо прийти с альбомом и карандашами и зарисовать эти узоры.
Эти узоры явились ко мне в сновидении… В сновидении узоры?! Ну, конечно! А о чём ещё грезить целомудренной девушке в её 21 год?!
С бумажной волокитой я справилась за два дня. Оставалось заселиться в общежитие. Но Капа и Надя настаивали повременить и переехать в субботу, обещали помочь с чемоданами, сумками и обустройством на новом месте.
В среду в девять утра я вошла в кабинет начальника отдела кадров.
– Утречко доброе, Ангелина Витальевна! Сергей Петрович просил подождать. Будет минут через десять.
Дверь открылась, и Сергей Петрович влетел в кабинет.
– Приветствую всех! Итак, Анна Кузьминична, что там у нас с вакансиями? – с ходу начал он.
Анна Кузьминична подготовилась и бодро зачитала информацию:
– Инженер-технолог и химик-технолог – в отдел Пузикова. Заведующий химической лабораторией. Мастер ткацкого производства. Начальник узла связи. Секретарь комсомольской организации. Это всё по ИТРам.