Любовь контрабандиста
Шрифт:
Лью Куэйл! Она не могла заставить себя произнести его имя вслух. Казалось, оно огненным клеймом впечаталось в ее сознание, вызывая во всем теле нервную дрожь. Резким жестом, словно опасаясь, что мужество оставит ее, она подобрала фонарь. Надо было идти дальше, не теряя времени. Очень скоро джентльмены выйдут из столовой, и она должна будет встретить их там.
Придерживая одной рукой юбку, она пошла вперед, ступая уже осторожнее, поскольку туннель постепенно становился уже — и затем снова расширялся, его каменные своды вздымались все выше и выше, переходя в одну из многочисленных пещер, хорошо знакомых Леоне. Она застыла в нерешительности.
И тут, присмотревшись, она заметила огонек костра, мерцавший в глубине расщелины слева от нее, и расслышала отдаленный звук мужских голосов. Она пошла на свет, невольно вскрикнув, когда случайно попавшаяся ей на пути летучая мышь внезапно рванулась вниз и прошмыгнула через лаз в дальнем темном углу пещеры в сторону моря. Небрежно прорубленное в толще скалы отверстие, ведущее в смежный зал пещеры, оказалось довольно узким, и из опасения порвать платье ей пришлось протискиваться через него почти боком. Небольшой поворот — и перед ее глазами ослепительно вспыхнуло пламя костра, не очень большого, но вполне достаточного, чтобы осветить неровные стены подземелья и группу людей, пристроившихся поближе к огню. Их было по меньшей мере двадцать, в некоторых из них Леона признала местных жителей, остальных она прежде никогда не видела. Среди них, опираясь спиной на бочку вина, сидел человек, крепко связанный веревками, с рассеченной щекой, из которой сочилась кровь, и еще одной глубокой раной на лбу.
Она в изумлении смотрела на него, словно остолбенев. Должно быть, из груди ее вырвался непроизвольный стон, потому что все головы мгновенно повернулись в ее сторону и чей-то грубый голос воскликнул:
— Мне померещилось или здесь кто-то есть?
Двое или трое мужчин как по тревоге вскочили на ноги, но тут другой голос, насмешливый и властный, осадил их:
— Все в порядке, бояться нечего. Это всего лишь прелестная мисс Леона пришла проведать нас.
Говоривший щеголеватой походкой приблизился к Леоне, и она инстинктивно отпрянула. В нем было нечто до такой степени отталкивающее, что одно его присутствие причиняло ей почти физическую боль.
— Вот уж поистине неожиданная честь!
В его словах чувствовалась нескрываемая ирония и в то же время нотки любопытства. Когда он наклонился, чтобы взять фонарь из рук Леоны, она содрогнулась от прикосновения его холодных пальцев.
— Меня послал мой брат, — с усилием произнесла она. Его губы скривила улыбка, показавшаяся ей отвратительной.
— А я-то надеялся, что вы явились сюда по собственной воле, — заметил он своим обычным язвительным тоном.
Запинаясь от гнева и волнения, она пробормотала:
— Он послал меня… предупредить вас.
— Ах вот оно что! Предупредить нас! В таком случае не изволите ли присесть? Позвольте предложить вам стаканчик вина. Ручаюсь вам, во всей Франции другого такого не найти.
— Сейчас нет времени, вы должны в-выслушать меня, — сказала Леона быстро.
Только тогда она осмелилась взглянуть на него, и ее поразил странный блеск в его темных глазах, беззастенчиво рассматривавших ее испуганное личико, подмечая малейшую деталь. Ей уже давно было известно, что Лью Куэйл испытывает к ней страстное влечение.
Она догадывалась об этом не только по его интонации, не только по выражению его лица, когда он обращался к ней, но еще и потому, что Хьюго, явно под его влиянием, постоянно уговаривал
«Ты должна быть признательна Лью. Что бы мы делали без него?.. Тебе следовало бы вести себя повежливее с Лью. Если бы ты знала, как он страдает из-за твоей холодности!.. Неужели ты не можешь держаться с ним хоть чуть-чуть поприветливее? В конце концов, разве он не ссужает нас деньгами, в которых мы так нуждаемся?..»И так без конца, изо дня в день.
Лью! Лью! Лью! Это имя преследовало ее повсюду.
По ночам она просыпалась с воплем, мучимая одним и тем же кошмаром, в котором он подкрадывался к ней все ближе и ближе, а она порывалась убежать, спрятаться от него — и не могла.
Она всем своим существом ненавидела его в эту минуту — ненавидела эти пухлые губы, застывшие в усмешке, эти темные глаза, мерцавшие диковатым огнем при свете костра. Бесспорно, он был довольно красив, и она могла понять, почему не только деревенские девушки, но и барышни из благородных фамилий по всему графству бегали за ним, оспаривая друг у друга его благосклонность.
Ходили слухи, что на самом деле он вовсе не был сыном стряпчего Арнольда Куэйла, которого все считали его отцом, но что тот якобы усыновил его по просьбе одного из своих самых высокопоставленных клиентов, получив за это немалую мзду. Рассказывали даже, что настоящим отцом Лью был принц королевской крови, а его мать принадлежала к древнему аристократическому роду, каковых в округе насчитывалось немалое количество. По другой версии, старик Куэйл, в молодости слывший весьма привлекательным мужчиной, однажды соблазнил очаровательную девушку, дочь местного землевладельца, и, когда у той родился ребенок, немедленно забрал его в свой дом и впоследствии выдавал за своего законного сына.
Действительно, со стороны казалось невероятным, чтобы миссис Куэйл, заурядная, ничем не примечательная дочь сельского врача, могла произвести на свет столь яркую и экзотическую личность, как Лью. Кроме того, молва утверждала, что здоровье вообще не позволяло ей иметь детей, и, само собой, братьев и сестер у Лью не было.
Независимо от того, как обстояло дело в действительности, Лью всю свою жизнь терзался от чувства собственной неполноценности, неосуществленных планов и несбыточных надежд. Обстановка родительского дома, чинная и благопристойная, типичная для среднего класса, контора его отца с ее повседневной рутиной и бесконечными ящиками с палками и документами, покрытыми толстым слоем пыли, вызывали в нем глухую неприязнь. Еще будучи подростком, он пустился на поиски приключений и, после того как некоторые из его проделок вызвали толки среди соседей, был несколько раз серьезно наказан.
Война с Наполеоном предоставила ему благоприятный случай выдвинуться. Контрабандисты пользовались тогда почти официальным покровительством со стороны британского правительства, рассчитывавшего регулярно получать через них необходимую информацию о противнике. Под их прикрытием агенты и контрагенты курсировали беспрепятственно между Англией и Францией, в то время как сами контрабандисты клали себе в карманы баснословные барыши.
Лью Куэйл начинал с малого, но постепенно его амбиции все более возрастали. С ранних лет он презирал бедность, а тут перед ним открывалась возможность не только разбогатеть, но и достичь той власти над простыми смертными, которой он втайне всегда жаждал и которая, по его глубокому убеждению, принадлежала ему по праву рождения.