Любовь, которой не было
Шрифт:
– Ну, игнорировать падение метеорита было сложно. Кто-то пришел?
– Да, думал сплавить по быстрому. Но открывать голым так себе идея.
– Сэм, - останавливаю мужчину, чувствуя, как Алекс ворочается рядом. – А чей это вообще номер?
То есть, я прекрасно понимаю, что мы не вломились в чужую спальню. Но не могу вспомнить, чей именно номер стал пристанищем для нас троих. Будет совсем странно, если это Алекса, а тут полураздетый Сэм. И ничуть не лучше, если номер мой.
Судя по тому, каким растерянным выглядит мужчина, он
– Мой. Тебе нельзя показываться.
Это немного убивает. Необходимость прятать одного из мужчин, с которым я встречаюсь. И так будет всегда? А что дальше, когда закончится фальшивая помолвка с Алексом?
Мне хочется быть смелой, наплевать на чужие предрассудки, и объявить всему миру, что Алекс и Сэм мои. Непривычное чувство собственности, которого раньше не было. Но до дрожи в пальцах необходимо чувствовать, что мужчины только мои.
Словно любовника, прячу Сэма в ванной. Всего на секунду прижимаюсь к его сухим губам, наслаждаясь близостью. Веду пальцами по выступающим венам на руках. Обхватываю предплечья, растворяясь в поцелуе.
Медленном, жарком. Когда всё внутри превращается в огенный шар, опускающийся в низ живота. Давит, заставляя сильнее прижиматься к мужчине, рвано дышать, углубляя поцелуй.
И только нарастающий стук в дверь заставляет меня оторваться. Там кто-то ломится, а я целуюсь на пороге ванной с Сэмом. Прижимаю ладони к пылающему лицу.
Сумасшедшая.
Но счастливая.
Ровно до тех пор, пока не открываю дверь. И не наблюдаю недовольную маму на пороге, которая сверкает карими глазами. Не дожидаясь приглашения, она проходит внутрь номера. Поджимает губы, замечая Алекса в моей кровати. Главный признак недовольства и разочарованности.
Выучила, столько раз уже наблюдала. Когда не получалось приносить одни пятёрки, когда поступала в балетную академию вместо юридического. Каждый раз, стоило нарушить планы матери.
– Мам, что ты тут делаешь?
– Очевидно, мешаю тебе развратничать! Ты решила спустить своё будущее ради непонятной связи с каким-то немцем?
– Алекс австриец.
Кажется. Ни в чём не уверена, когда мать смотрит пронзительно. Скрещивает руки на груди, качает головой. Старается всем видом показать, насколько её не устраивает моё поведение.
– Мам, надо было сказать, что ты приезжаешь.
– А ты взяла трубку? Пришлось решать всё самостоятельно. Собирайся, поедем за Марком.
– Не поняла. При чём тут мой сын?
– Юнна, милая, половина мира любуется тем, как ты спишь с двумя мужчинами. Мы обе не хотим, чтобы это повлияло на Марка, так? Поэтому мы вернёмся домой, найдём других врачей. Очевидно, что твоё лечение нужно подкорректировать. Но мы что-то придумаем.
– У меня контракт, я никуда не поеду. Алекс это не следствие нимфомании, а мой выбор.
– Конечно, ты ведь всегда понимаешь, когда это просто
– Мам, мне не пятнадцать. Я могу сама решать.
– Очевидно, что нет.
– Принцесса, утро же ещё, - Алекс бурчит, переворачиваясь на спину. Одеяло сползает слишком низко, открывая полоску тёмных волосков на животе. – Сэм опять бушует?
– И кто такой Сэм?
– Мой работодатель, должен был разбудить с утра.
Вру, хотя мне хочется сказать совсем другое. Подобно бушующему подростку вывалить всё. Сэм – мой парень, мам. И я встречаюсь сразу с двумя. Это не болезнь, а любовь. Я счастлива, разве не видишь? Почему хоть раз не можешь принять мой выбор?
Но проглатываю всю истерику, сжимая пальцами край футболки. Сдерживаю себя, чтобы не сделать ещё хуже. Мама не поймёт, никогда не понимала. И не сделает даже вид, что может принять такое.
Выскажет, насколько недовольна мной. Какое я разочарование, недотягивающее до её стандартов. Каждый раз поступаю не так, как нужно. Меня забрали из детдома, дали всё самое лучшее, а я не могу пойти на маленькие уступки. И плевать, что именно мама, испугавшись ответственности, отказалась от меня. Появилась долгие годы спустя, когда мне уже не нужно было.
– Приехала моя мама, Алекс.
Говорю громче, чем нужно. Надеюсь, что это услышит Сэм и не появится в самый неподходящий момент. Я не должна оправдываться, у меня своя личная жизнь. Но каждый раз, сталкиваясь с мамой, мне хочется найти аргументы в свою пользу. Сделать всё, чтобы на меня перестали смотреть так.
– Мама?
Алекс подрывается, прижимая одеяло к паху. Моргает, резко просыпаясь. Переводит взгляд с меня на маму, явно растерявшись. Сколько бы не было мужчинам лет, знакомство с родителями – всегда сложный момент. Особенно, если это моя мама. С её принципами и отношением к жизни.
– Доброе утро.
– Было бы доброе, если бы у вас был отдельный номер. Что за разврат?
– Ты переспала с одноклассником и родила до выпускного.
– Юнна!
Удивляюсь своим словам и их жестокости. Но это правда. И не маме говорить о морали и где должен ночевать мой мужчина.
– Просто констатирую факты. Внизу есть ресторан, я спущусь через пять минут и мы обо всём поговорим. Хорошо?
Мама кивает, стремительно направляясь к двери. Хлопает ею, вымещая недовольство. А мне лишь остаётся упасть на кровать, прикрывая глаза. Стараться утихомирить то, как всё внутри дрожит.
Она приехала. Просто взяла и прилетела, собираясь настаивать на своём. Мама не принимает отказов и чужую точку зрения. Есть только её мнение и неправильное. Это хорошо, наверное. В работе, бизнесе, чтобы урвать себе место под солнцем.