Любовь крестоносца
Шрифт:
Когда они добрались до пологого берега, их внимание привлек какой-то странный звук. Чей-то сладострастный смех, будто пение русалки, доносился из густых зарослей. Голос определенно был женский, хотя потом Радмила услышала хрипловатый, явно мужской, стон. Ульрих со странной усмешкой потянул ее за рукав платья:
— Уйдем отсюда, выберем другое местечко! Мы наверняка им помешаем.
Но Радмила присела за кустами и осторожно раздвинула ветки.
Среди зарослей кустарника, на небольшой, поросшей густой зеленой травой полянке, белели два обнаженных
Мужчина так придавил женщину своим тяжелым телом, что сначала Радмила подумала, что он ее насилует, а неизвестная женщина - тень от кустарника скрывала лицо незнакомки - не в состоянии с ним справиться. Но на самом деле, никакого сопротивления с ее стороны не было. Мужчина упорно двигался, его мускулистое тело было напряжено как натянутая струна, его темная рука сжимала белоснежную грудь незнакомки. Ульрих уже не тянул ее, предоставив любоваться необыкновенным зрелищем.
Вдруг раскинутые белые руки обхватили широкие плечи мужчины, пальцы впились в загорелую спину любовника, стройное тело задрожало.
— Ах, сейчас, милый! Прошу тебя! — послышался глубокий стон. Мужчина резко ускорил свои движения, казалось, он разорвет тонкое тело пополам. Но она не возражала, лишь жалобно постанывала, обхватив белыми изящными ногами мускулистые ягодицы мужчины, и вдруг закричала. У ее любовника также вырвался дикий хриплый стон, по его телу прошла судорога, и он замер, обмякнув на покорном теле любовницы.
Радмила была потрясена и, в то же время, заворожена этим зрелищем. Она была совершенно не знакома с этой стороной жизни, но ее женская суть шептала:
— Ах, как хотелось бы узнать, что она чувствовала! — Все ее юное тело было взбудоражено и пылало незнакомым жгучим огнем. Сердце стучало и, казалось, выломается из груди.
— Вот видишь, они не стали дожидаться знака от Бога! — прошептал ей Ульрих, обдавая теплым дыханием ее маленькое ушко, когда они тихонечко отошли от укромной полянки.
— Это решает каждый за себя сам, я не волочайка, и выбираю себе суженого один раз! — сладострастный угар постепенно покидал ее тело.
— Ладно! Давай искупаемся! — молодой человек стащил рубаху и принялся за штаны.
— У, бессовестный! — девушка залилась румянцем и стыдливо отбежала в сторонку.
— А чего стесняться? Все равно ты скоро станешь моей! — он мгновенно нырнул в прозрачную голубую рябь.
Время шло, а он все не появлялся. Испуганная Радмила быстро сбросила свой наряд. Серьги и ожерелье - это все, что осталось на ней. Бросилась в реку и поплыла.
Нужно его спасать! Видимо, судорогой свело ноги, ведь он не привык к такой холодной воде!
Внезапно с громким всплеском тевтонец появился из-под воды, вздымая мириады сверкающих брызг, и Радмила, зардевшись, успела заметить его обнаженный живот и то, что она никогда раньше не видела.
Повернувшись, он снова нырнул, чтобы вскоре опять оказаться на поверхности. Он подплыл, взял девушку за руки, и настойчиво потащил ее за собой. Она сопротивлялась, однако Ульрих с веселым смехом продолжал увлекать
— Ой, отпусти, я замерзла! — девушка хватала воздух раскрытым ртом, руки ухватили мужчину за бугристые плечи. Радмила боялась поскользнуться на илистом дне речки.
— Мы сейчас согреемся! — он приник к ней страстным поцелуем, буквально смяв ее нежный рот.
— Нет, нет, после! Если венки соединятся, ты же обещал! — Радмила наконец вырвалась и побежала к берегу, вздымая кучи брызг.
Ульрих глубоко вздохнул и поплыл на середину реки — ему нужно было срочно охладиться.
Она определенно сведет меня с ума… чтобы я когда-нибудь связывался с этими целомудренными девственницами!
Он опустил руку вниз. Его естество было твердым как древко у боевого копья.
Радмила вытерла своей рубашкой мокрые волосы и стала их расчесывать, искоса наблюдая за пловцом. Тот лежал на спине, могучие мышцы блестели в золотистых лучах заходившего солнца. День закончился. Наконец он последний раз нырнул и быстро поплыл к берегу.
Вдоволь насладившись купанием, все собрались возле костра. Разжигать его полагалось девушке.
— Пусть Радмила подожжет! — красавец Юрий протянул ей горящую ветку.
— Пусть Ульяна! — толкнула она к боярину хорошенькую селянку. Та взяла горящую ветку, и яркое пламя озарило все вокруг.
Тут уж и началось гулянье. Шум да гам, рожки да бубны, трещотки, девушки запели песни.
Праздник удался на славу, — ходили ряженые, устраивали игру в ручеек, парни бои на потеху показывали. Повеселевший Ульрих принял активное участие в поединках. Это уже он умеет, с десяти лет военное дело изучает. Равного ему по силе и ловкости среди сельских парней, конечно, не нашлось.
Девушки наблюдали, как бьются их суженые. И Радмила также исподволь посматривала, как ловко сражается тевтонец. Молодой боярин заметил, что Радмила отправилась купаться с белобрысым «эстонцем». Бешенство скрутило ему душу:
— Что, чужак, вольно тебе мальчишек молоденьких побарывать? А с мужчиной справишься?
– засучив рукава, он принял боевую стойку. Радмила придержала Ульриха за рукав, он мягко оторвал ее руку.
— Не вмешивайся в мужской спор, женщина, — резким рывком он стащил рубаху, — не хочу испортить твой подарок.