Любовь крестоносца
Шрифт:
Когда это послание было написано, Норис запечатал его своей печатью и сказал монаху:
– Брат Евхимий, когда ты можешь отправиться в путь?
– Через два часа, милорд. Мне только надо зашить ваше послание в подкладку плаща и перекусить на дорогу.
Армель наблюдал за всеми с невозмутимым видом.
Радмила, сидевшая на другом конце комнаты, встала и в крайнем волнении слушала их разговоры.
— Не могу поверить, что милорд граф и вы, сэр рыцарь, можете пойти на такую гнусность! Не нужно никого посылать к королю! Пишите это проклятое письмо к
– Пойми, Ульрих никогда не простит мне такого поступка! Он очень ревнив и поверит, что я предала его, когда прочитает это мерзкое письмо!- со слезами на глазах бормотала Радмила, когда Меган вела ее назад. До сих пор она держалась с непоколебимой стойкостью, надеясь обмануть своих тюремщиков. Но когда она поняла, что захватившие ее бесчестные люди переиграли ее, она упала духом. Одна мысль билась в ее голове.
Почему их любовь должна кончиться именно так?
Развлечения тамплиеров
Молния ударила неподалеку от замка, и еще долго были слышны глухие раскаты грома. Резкие порывы неистового ветра обрушились на черепичные крыши замковых построек, заставляя бешено крутиться скрипучие флюгеры и хлопать полотнища флагов. Где-то далеко внизу звонко стукнули незакрытые ставни; вдруг резко хлынул сильный ливень. Надо было бы зажечь огонь, но вставать с кровати совсем не хотелось, и молодые женщины все сильнее прижимались друг к другу, спасаясь от холода, змеей вползавшего под одеяло. Снаружи замка творилось что-то невероятное. Неистовый ветер ломал сучья деревьев и переносил их по воздуху. В окнах были такие щели, что буря проникала даже внутрь помещений паласа. Казалось, что все злые духи собрались в Тагеле и с воем и плачем носятся по замку друг за другом.
Буря усилилась, слышались то иступленный плач и стенания, то дикий хохот и вой. Стало еще страшнее, и Радмила и Меган, забившись в самый угол обширной кровати, притихли.
Снова и снова перед мысленным взором Радмилы вставала жуткая картина — Ульрих читает письмо. Да, тамплиер, скорее всего, прав! Муж больше не захочет видеть ее … низкая шлюха храмовника…именно такой конец ей уготован…лучше бы умереть! Она вонзила ногти в ладони, пытаясь изгнать из своих мыслей страшное зрелище. Чувство невозвратной потери охватило ее. Почувствовав, как к глазам снова подступают слезы, молодая женщина зажмурилась, сдерживаясь изо всех сил.
– Радмила, дорогая, ну не плачь! Гуго обещал помочь, он всегда слово держит!
– поддержка Меган пришлась очень кстати.
– Где же он, уже три дня нет его в замке… вчера неделя закончилась, что храмовник дал мне на размышления. Сегодня у них пир будет, по случаю снятия осады с Тагеля. Этим негодяям и черти погоду подгадали под их праздник. Вдруг на мгновение наступила тишина, ветер стих, и можно было
— Эй, коровы, вам что, специальное приглашение требуется, или вы в селе не научились слазить с лошади?
В ответ хозяину раздался пьяный мужской хохот вперемежку с женским визгом и вскриками.
— Привезли девчонок из селения! Это-то в такую погоду! — прошептала Меган.
– Значит, приехало много тамплиеров, нашего гарема им не хватит.
— Альберт! Помоги вон той пампушке оторвать задницу от седла, а то она еще ноги себе переломает, никакого удовольствия от нее не получишь, — не унимался хозяин замка.
— Это мы с радостью, — отозвался низкий хриплый голос: по всхлипываниям и возгласам можно было легко догадаться, что кого-то из девушек снимают с лошади.
Смех, топот, восклицания и другие звуки переместились в дом и стали еще громче под сводами лестницы. Тяжело хлопнула дверь, и к смеху и выкрикам добавился еще звон разбитой посуды.
— Они часто устраивают такие увеселения, эти храмовники, — зло процедила Меган, — только вид делают, что служат богу, по их уставу им даже сестру целовать нельзя, а вон как они удовлетворяют свою похоть!
— Они и тебя мучили?
— Если б ты могла себе только представить, что мне довелось испытать, — глаза Меган вдруг приобрели неожиданную глубину, — этим мерзавцам мало обычных отношений между мужчиной и женщиной. Они развращены настолько, что удовольствие им доставляют лишь самые мерзкие фантазии. Бывшая леди отвернулась и замолчала. Радмила провела рукой по ее узкой спине и почувствовала, что она вся дрожит.
— Ты что, боишься их?
— Поверь, не зря, — прошептала Меган, — эти тамплиеры не любят женщин…если точнее сказать, они их презирают, им нравится лишь истязать, кусать женское тело.
Внизу раздался пронзительный визг, и подруги вздрогнули.
— Видишь? Оргия уже начинается! — глаза Меган зловеще сверкнули в уже почти полностью охватившем комнату мраке.
Но опять послышались раскаты мужского басовитого смеха с вплетенными в него звонкими женскими голосами.
— Орсо, ты посмотри, что у нее вывалилось! И кто бы мог догадаться, что такие дыни созрели под простым сельским платьем!
— Что вы делаете, милорд! Отпустите меня!
— Она еще и разговаривает! Альберт, ты кого ты нам привез?
— У козочки обязательно должны быть рожки, — голос Альберта изрядно опьянел за эти несколько минут, - а эта девка тут еще ни разу не была, не знает наших правил…
— Сейчас мы их ей обломаем, — рявкнул его собеседник, и раздался треск разрываемой материи.
Визг и плач смешался со смехом и бранью. Видно, кто-то из мужчин не удержался на ногах и, осыпая всех ругательствами, безуспешно пытался подняться. На минуту все стихло. Но вдруг раздались аккорды струнного инструмента, и хор пьяных голосов попытался вторить приглашенному музыканту.