Любовь на десерт
Шрифт:
— Да, похож. — Ее щеки зарделись, а пальцы задрожали, когда она подняла бокал и опрокинула в рот остатки портвейна.
— Я кажусь тебе сексуальным?
— Не только поэтому. У твоей дочери не было причин лгать мне, когда она говорила о твоих многочисленных посетительницах... Во всяком случае, тебе надо с ними разобраться. Может быть, ты должен снова жениться, угомониться, обзавестись новыми детьми...
— Но если я еще не встретил подходящую женщину, с которой мог бы связать свою судьбу и судьбу дочери? Я же говорил тебе, что отношу себя к грустным старикам,
— Но ты все еще надеешься встретить такую женщину?
— А какой же нормальный мужчина, даже из тех, кто уже достиг жизненного перевала и начал спускаться с другой стороны горы, не надеется на это?
Одри задумалась и лишь спустя минуту вернулась к разговору с боссом:
— Есть ли какие-то особые пожелания или процедуры, которые я должна соблюдать, общаясь с твоей дочерью?
— Насколько я мог заметить, Алберта всегда следила за тем, чтобы Эллис аккуратно выполняла домашние задания, вовремя ужинала, принимала ванну, и она ей что-нибудь читала перед сном. Иногда мне удается самому читать дочери на ночь, но это не всегда получается. Мой рабочий график редко совпадает с ее расписанием. А ты не хотела бы принять какие-то меры, чтобы мы с дочкой проводили больше времени вместе?
— Конечно, хотела бы.
— Кстати, как ты расцениваешь свою новую работу? По сравнению, например, с рестораном «У Гонсало»?
— Секретарские обязанности в «Моррисон энд кампани» требуют большей сосредоточенности, — ответила она.
— Ты уже завела каких-нибудь знакомых в компании? Может быть, друзей? С кем и где ты обедаешь?
— Как правило, в столовой. В первый же день Марси сжалилась надо мной и пригласила на обед, после которого представила мне несколько сотрудников из других отделов. Между прочим, тебе известно, что в нашем здании есть так называемый лотерейный клуб?
— Никогда не слышал об этом.
— Судя по всему, в него записалось немало сотрудников. Люди вносят деньги, если хотят участвовать в лотерее, а по пятницам собираются в пивном баре и празднуют кто выигрыш, а кто проигрыш. В следующую пятницу лотерейщики решили встретиться после работы в каком-то ночном клубе недалеко от Таймс-сквер. Меня тоже пригласили.
А почему бы ей не развлечься? Почему не встряхнуться от провинциальной тоски и уныния, раз уж она оказалась в таком фантастическом городе, как Нью-Йорк?
— А у меня почему-то создалось впечатление, что ты скорее домоседка, нежели гуляка, — заметил Джон и с улыбкой взглянул на Одри.
— Мы все понемногу взрослеем, меняемся...
— И ты решила, что твое время пришло, что ты как раз созрела для ночных приключений?
— А почему бы и нет? Я вообще люблю приключения.
— И ты посещала ночные заведения, когда жила в Канаде? — Он подлил ей портвейна и, не мигая, уставился на нее. — Например, в компании Виктора Блэквуда?
— Я с ним никогда в подобные заведения не ходила. Между нами вообще ничего такого не было. Никакого интима.
— И поэтому ты вывалила на него тарелку
— Я уже говорила, что это тебя не касается.
— В какой-то степени как раз касается, — сказал Джон и после короткой паузы пояснил: — Дело в том, что мы собираемся принять его на работу...
— На работу? В твою компанию?
Ее глаза наполнились ужасом. Нет, уж лучше завтра же подать заявление об уходе, чем потом каждый день натыкаться на Блэквуда во всех коридорах!
— Да, в мою компанию.
— В таком случае я готова незамедлительно уволиться. — Она вскочила и направилась было к выходу, но он тут же остановил ее:
— Сейчас же сядь! Если мы и примем его, вы не будете работать вместе, в одном отделе. Я планировал взять его в мою новую группу, связанную со средствами массовой информации. Ему придется работать перед камерами. Думаю, это весьма польстит его честолюбию. — Одри вернулась на свое место. — Теперь позволь мне объяснить, почему я так интересуюсь вашими отношениями. Да, я хочу узнать, что произошло между вами, потому что мне надо правильно решить вопрос: стоит или не стоит брать этого человека на работу?
На минуту в комнате воцарилась полная тишина, в воздухе будто зависло какое-то напряжение, как перед грозой; и вдруг в этой тишине девушку обуяло острое желание рассказать обо всем Джону, поведать ему начистоту о своем глупом романе с Блэквудом. Ведь в конце концов их отношения с Виктором не представляли из себя какую-то жуткую, темную тайну. К тому же, излив душу человеку, который никак не был связан с ее романом, она только облегчит свои переживания. Приехав в Штаты, она еще ни с кем не делилась воспоминаниями о своей злосчастной любовной истории. Ее прошлое было отделено от настоящего плотной завесой молчания. Но вместо того, чтобы жить в постоянном напряжении, не лучше ли сорвать с себя маску, открыто рассказать кому-нибудь об этой истории и обратить все в шутку?
Помолчав еще с минуту, Одри вдруг улыбнулась, залпом осушила второй бокал вина и решительно произнесла:
— Да, у меня была любовная связь с Блэквудом.
Ее собеседник на мгновенье оторопел, затем прокашлялся и, не поднимая на нее глаза, спросил:
— А как вы познакомились?
— Он приехал на радиостанцию, где я работала, чтобы взять интервью у моего босса. Хотел узнать у него, чем отличаются условия работы журналистов в Канаде и США. Его также интересовали причины процветания нашей маленькой фирмы, транслировавшей лишь местные новости.
— И, конечно же, ты подпала под его чары? — Девушка покачала головой и попыталась встать, но тяжесть в ногах не позволила ей сделать это. Джон, протянув собеседнице руку, помог ей подняться и с улыбкой сказал: — Я вижу, ты не очень-то дружишь со спиртным, не так ли?
— Да, не очень... Но ты прав и в другом: я действительно подпала под чары этого человека. Он был довольно красноречив — мог убаюкивать словами. Возил меня в рестораны, театры, разные увеселительные заведения. Обещал лучезарное будущее... И вдруг в один прекрасный день я узнаю, что у него есть жена!