Любовь на изломе
Шрифт:
Артём заметил, как двое незнакомцев, следовавшие за ними буквально по пятам, сели в чёрный BMW с тонированными стёклами, стоявший у ресторана «Прага». Странно всё это, подумал он, но акцентировать своё внимание на этом не стал, чтобы не пугать девушку.
– Янина, вот вы упомянули собачку, которая была у Карацупы, и я неожиданно вспомнил своего любимого барбоса по кличке «Итум». У нас с дедом был такой пёс. Однажды он спас моего любимого дедушку от лап огромного медведя.
– Как этот здорово! У меня есть любимая бабушка, а у вас любимый дедушка, – с восторгом в голосе
– К сожалению, моего деда, о котором я упомянул, нет в живых уже почти десять лет.
– Он был совсем старым?
– Нет, он мог бы ещё пожить. Ведь на Кавказе, в горах, люди живут долго – девяносто и более лет.
– Так что же случилось с вашим дедушкой?
– Он погиб во второй чеченской войне. Была у нас такая… – глотая комок в горле, произнёс Артём.
– Как это случилось? Расскажите мне.
– Это жестокая история. И не для девушки она.
– Ничего, – прервала его Янина, – рассказывайте, я девушка сильная, осталась без родителей в пять лет…
– Бедняжка! – внезапно вырвалось у Артёма, и он, охваченный чувством неожиданного для себя сострадания, привлёк девушку к себе. Они стояли какое-то время почти неподвижно, прижавшись друг к другу, и внимая своими телами гул разбуженных сердец.
– Нужно идти, – быстро проговорила Янина и вынырнула из объятий его рук. – По дороге вы мне расскажите, что всё-таки случилось с вашим дедушкой.
Артём с безнадёжным видом покачал головой.
– Деда моего зарезали бандиты. Мне тогда было четырнадцать лет. Мы с ним укрывали у себя на пасеке офицера-пограничника, бежавшего из плена. Бандиты жестоко избили меня, а деда ударили ножом в живот. Алексей, так звали офицера, вступил с ними в схватку и уничтожил почти всех бандитов. Их было семеро. Они его ранили в грудь из автомата. Мы погибли бы все, если бы не пограничный вертолёт со спецназом на борту…
Потом мы все трое лежали в ростовском госпитале, там мой дедушка и умер. После его смерти Алексей и его жена Валерия стали для меня приёмными родителями…
– А ваши кровные родители? Что с ними? – Их давно нет в живых. Они погибли в первую чеченскую войну…
– Ненавижу войны! – с горечью в голосе произнесла Янина. – Я так понимаю вас. Потерять родителей – это тяжёлая утрата…
Вдали послышалась музыка – Джо Кокер пел свою великолепную песню «My Fathers Son». Через несколько минут они вошли на территории парка.
– Предлагаю сначала пойти к памятнику баснописцу Крылова и потереть там Моське носик. Я всегда это делаю. Ну а вы, Артём, отшлифуете зуб лисице или когти волку, – задорно рассмеялась Янина.
– Принимается, – согласился Артём. – Но, я сначала хочу спросить вас, знаете ли вы, что воду из Патриаршего пруда не пьют, ни собаки, ни кошки, а лебеди и утки, плавающие на пруду днём, на ночь предпочитают улетать в зоопарк?
Янина подозрительно посмотрела на него.
– Похоже, что вы, Артём, решили напугать меня новыми мистическими подробностями об этом месте? Полагаю, вы делаете это для того, чтобы вновь заключить меня, дрожащую от страха, в свои объятья, – рассмеялась она. – Нет. Обниматься больше не будем, а то всех
Пропустив девушку на входе в кафе, Артём огляделся. Чёрт! – едва не вырвалось у него. Вдали маячили два знакомых силуэта. Нас по-прежнему преследуют! – молнией пронеслось в его сознании. Нужно быть готовым к худшему, – мысленно призвал он себя к действию. В голове начал созревать некий план. Осталось отвлечь внимание Янины, чтобы его осуществить.
– Позвольте вас оставить на две минуты, – обратился он к Янине. – Хочу сходить посмотреть, как человек устроен…
Янина от изумления вытаращила глаза. Увидев ее выражение лица, Артём рассмеялся.
– Извините, Янина, это, как говорит моя мама, окопный юмор из меня прёт. Мне следовало сказать, что мне нужно в мужскую комнату.
– А-а-а. Ну, тогда я прошвырнусь до дамской комнаты, мне нужно припудрить носик, – в унисон ему ответила она.
Увидев, краем глаза, что Янина вошла в дамскую комнату, Артём быстрым шагом направился в фойе, где находился небольшой фонтан, выпускающий вверх несколько тонких струек воды из кучи камней разновеликой формы. Отобрав пару подходящих камней, он спешно сунул их в боковые карманы ветровки и вернулся обратно. Через минуту в зале появилась и Янина.
– Ну и как устроен человек? – поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, залилась звонким смехом.
– Не поверите – превосходно! – с напускной горделивостью ответил он ей.
– Вот как? – Янина слегка приподняла брови. По выражению её смеющихся глаз было ясно, что она готова принять игру. – По-моему, мы с вами незнакомы, месье Ключевский? Меня зовут Янина.
– Очень приятно, мадмуазель Довженко! Шестое чувство подсказывает мне, что мы можем с вами немного расслабиться. Хотите выпить бокал шампанского?
– Вы, наверное, из офицеров? – продолжила она. – В вас чувствуется напор, этакий кавалерийский наскок. Напоить девушку шампанским и баста!
– Виноват, мадмуазель! – Я старый солдат и не знаю слов любви, но когда я впервые увидел вас, мадмуазель Янина, я почувствовал себя утомлённым путником, который на склоне жизненного пути узрел на озарённом солнцем поле нежную, мадмуазель Янина, нежную фиалку…
– Браво, Артём! Михаил Казаков не обиделся бы на вас за столь точный и искренний пересказ его слов, предназначенных для донны Розы. Теперь я верю, что вы мой коллега – актёр «законсервированного» театра. Вы умеете уговорить девушку выпить с вами бокал шампанского. Я сделаю это с вами, с превеликим удовольствием.
– Отлично! А я выпью с огромным удовольствием с вами. Вы мне очень нравитесь. Я только, что влюбился в вас.
Артём улыбнулся и одарил её тёплым взглядом.
От его голоса, содержащего едва уловимый акцент, у неё по спине побежали мурашки.
– Старый солдат слукавил – он знает слова любви, – рассмеялась она.
На его губах заиграла едва заметная улыбка.
– Конечно, слукавил. Я знаю их, но поверьте мне, Янина, я не сорил ими напропалую.
– Не знаю почему, но я верю вам!