Любовь на карантине
Шрифт:
Я опускаю голову.
— Я недостаточно хорош для тебя, — говорю я. — Они правы. Ты не заслуживаешь ничего из того с чем я сейчас имею дело. Скандалы. Наркотики. Игрок. Ты лучше, чем это. Шон — мудак, а я облажался. Такая женщина, как ты, Сэди. Красивая. Умная. Пишешь удивительные книги. Да, одну я уже прочитал, а вторую уже читаю. Ты такая талантливая. Тебе не нужна плохая пресса или дерьмо, которое моя жизнь принесет к твоему порогу. Встречаться со знаменитостью — это совсем не весело.
— Меня все это не волнует. Меня заботишь только ты. Человек, которого
Я сжимаю челюсть и качаю головой.
— Нет, ты не знаешь, каково это. Все время быть в центре внимания. Обо мне говорят всякую чушь и о том, кто у меня под рукой, как только я где— нибудь появляюсь. Я бы не хотел этого для тебя. Хорошо, что они не одобряют меня. Теперь, когда я думаю об этом, я тоже не одобряю этого. Ты лучше, чем все это. — Я провожу руками по волосам и отворачиваюсь.
— Эван, нет! Это неправда. Пожалуйста, не уходи. Поговори со мной!
Мои плечи опускаются, и я смотрю ей в лицо. В ее красивых голубых глазах слезы, и то, что я вижу эти слезы, разрывает мне сердце.
— Я не хочу причинять тебе боль.
— Тогда не делай ничего необдуманного.
— Они твои родители. Они заботятся о тебе, а если я им не понравлюсь… это никогда не сработает.
— Мне плевать, что думают мои родители. Кроме того, в глубине души они хорошие люди. Обещаю. Когда они встретятся с тобой, то узнают то же, что и я. Что Эван Спаркс — трудолюбивый человек, рекордсмен, посвятивший свою жизнь карьере. Они поймут, что их дочь по уши влюблена в сильного, благородного, доброго, сострадательного мужчину, который всегда поддержит.
— Детка…
— Только не отталкивай меня. То, что у нас есть, — это более реально, чем все, что у меня было в жизни.
— У меня тоже. — Мой голос хриплый и грубый.
— Тогда не делай того, что может все испортить. Ты просто сказал мне, чтобы я не позволяла тебе нас испортить. Это я говорю тебе, не облажайся. Если ты заботишься обо мне, ты будешь бороться за меня. Ты будешь сражаться за нас. Это я и ты, Эван. С первого дня этой сумасшедшей новой нормы это были я и ты. И когда это пройдет, я хочу, чтобы мы с тобой остались вдвоем.
Я закрываю глаза и позволяю ее словам впитаться в себя, я тоже этого хочу.
— Я тоже этого хочу.
— Хорошо. Я рада, что мы все уладили. Не будем отталкивать друг друга. Кроме того, завтра 14— й день, и я с нетерпением жду его. Настолько, что я думаю, что 14— й день каждого месяца должен быть днем, который мы будем празднуем. Это будет символизировать собой надежду и предвкушение хороших событий.
Боже, эта женщина. Она — это все.
— Я еще раз прошу прощения за то, что испортил нам все.
Она наклоняет голову в сторону.
— Все в порядке. Я буду здесь, чтобы снова все исправить. Хочешь печенье? Это заставит тебя чувствовать себя лучше. — Она улыбается, протягивая мне одну, хотя я не смог бы дотянуться до нее, даже если бы попытался. Балконы находятся на расстоянии целых восьми футов друг от друга.
— Нет. Твоя улыбка. Твой голос. Твоя мудрость. Вот что заставляет
Она мягко улыбается.
— Все в порядке?
— Да, Сэди, все в порядке. До тех пор, пока я сохраняю ясную голову все будет хорошо.
— Я позабочусь, чтобы так было и дальше. Теперь расскажи мне больше о моей книге, которую ты читал! Я хочу услышать все. — Ее голос наполнен благоговением и радостью.
Она садится, скрещивает ноги и откусывает еще одно печенье.
Моя девочка. Жизнь бросает ей дерьмо, но она продолжает улыбаться.
СЭДИ
Чтобы отпраздновать день перед великим днем, мы идем на прогулку, чтобы купить некоторые предметы первой необходимости. Шесть футов друг от друга, конечно.
— Завтра в это время я буду держать тебя руку, — говорит Эван с усмешкой.
Я фыркаю.
— Да, верно, приятель. Скорее всего, ты будешь держать в руках сиську. Не пытайся испробовать на мне свои фальшивые романтические приемы, мошенник. Ты мужчина из далекого прошлого, а завтра четырнадцатый день. День секса.
И мы оба это знаем.
Приближаются шаги, и полицейский стоит у здания, гарантируя, что мы сможем безопасно пройти мимо него. В городе так тихо, и все, что я только что сказала, донеслось прямо до ушей мужчины. Говоря об ушах, кончики ушей молодого офицера ярко — розовые. Ага.
Эван сдерживает смешок, но не так успешно.
Это я. Чудак в простыне и леди в … никогда. Я никогда не была леди. Я всегда есть просто я. Такова жизнь.
— Прекрати смеяться, — шиплю я своему чересчур удивленному новому парню. — Ты делаешь только хуже.
Эван вытирает лицо рукой, улыбаясь в ответ.
— Эван Спаркс! — Глаза офицера загораются от признания.
Улыбка Эвана исчезает, когда он кивает. Он начинает идти быстрее.
— Доброе утро.
— Привет. Псс. Помедленнее. — Мне почти приходится бежать трусцой, чтобы не отставать от его длинноногих шагов. Он опустил голову и засунул руки в карманы джинсов. Он не счастливый турист. Думаю, я только что впервые увидела монстра славы. Даже в своих удобных черных кожаных пинетках я изо всех сил стараюсь не отставать от заданного им темпа. Хотя я довольна тем, как выглядит мой наряд. Узкие синие джинсы, сексуальный/мешковатый свитер, который свисает с одного плеча, открывая мою белую майку, и красная лента для волос. Я была немного перевозбуждена, для того чтобы одеться и выйти из квартиры. Ну ладно.
— Эван!
Он останавливается и оборачивается.
— Да?
Я резко останавливаюсь, стараясь не подойти слишком близко.
— Не могу за тобой угнаться. Пожалуйста, притормози.
— Прости, детка.
— Ты в порядке?
Он вздыхает.
— Да, я ах… Думаю, я привык быть один, понимаешь? Не то чтобы я возражал против того, чтобы меня узнали или чтобы поклонник поздоровался со мной.
— Просто из— за всего того дерьма, что пишут в газетах, не знаешь, чего ожидать. Я понимаю.