Любовь на острие меча
Шрифт:
Одного из парней отшвырнуло к открытому окну, он только чудом из него не выпал, а второго придавило большим обломком. В стене зияла огромная дыра, в воздухе кружилась каменная пыль, слышались крики профессора, девичий визг и топот ног по коридору.
К нам уже спешила помощь.
«Все-таки, зельевары,- подумала я,- вряд ли у целителей могло что-то взорваться. А значит, там сейчас Кэйла».
На этой мысли я попыталась встать. Было больно, но, кажется, позвоночник не поврежден. Не очень уверенно, но я все-таки поднялась
– Куда?
Пока я пыталась сфокусировать зрение, чтобы понять, кто же передо мной, мне на лоб легла чья-то ладонь, погружая в целительский сон.
В себя я пришла уже в лекарском крыле. Белые стены, узкая койка, отгороженная ширмой от других таких же коек. За ширмой слышалась возня, а значит, я здесь не одна. Скорее всего, лекарское крыло сейчас занимает половина третьего курса факультета зельеварения. А еще я и двое парней рунистов, которым не посчастливилось проходить в тот момент по коридору.
Лучше бы я пошла в столовую, иногда знания могут быть опасны.
Что же там произошло, у этих зельеваров?
Я села на кровать и отодвинула ширму. За ней оказалась лекарь, кажется, Шарлотта.
– О, ты проснулась? – заметив меня, она подошла и, снова уложив на кровать, начала водить надо мной руками,- как себя чувствуешь?
Я прислушалась к себе.
– Сносно. Сколько я спала?
– Три с половиной часа. Состояние улучшилось, но тебе лучше побыть здесь еще хотя бы сутки.
А я вдруг поняла, что, похоже, во всей палате больше никого нет.
– Почему я здесь одна? Пострадали ведь веще как минимум двое.
Оказалось, один из парней отделался легким испугом, а второго, того, которого придавило обломком стены, забрали родители и отправили его в госпиталь. Тем же, кто находился в аудитории, повезло, и серьезно никто не пострадал. Ушибы и царапины не в счет. И пока я здесь спала, Шарлотта и ее помощницы залечили все раны и ранки, выдали девушкам успокоительные капли и отправили всех восвояси.
Так и получилось, что я осталась здесь одна. Ушибы на спине и порезы на руках залечили, но я все же получила легкое сотрясение, поэтому Шарлотта хотела за мной понаблюдать.
По мне, это было лишнее. Меня не тошнило, голова не кружилась, разве что немного ныл затылок. Но я решила с ней не спорить. Если всех отпустили, значит с Кэйлой тоже все в порядке. Так что переночевать можно и здесь.
Пара рун из моего арсенала восстановят меня за ночь и утром я уже смогу уйти. Занятия и зачеты никто не отменял.
Шарлотта ушла, но я не торопилась ложиться. Рассматривала руки. Порезы получились неглубокие, кожа уже затянулась, но остались розовые шрамы, которые должны сойти за несколько дней. Но выглядело неприглядно.
Дверь бесшумно отворилась и небольшую щель сунула свой нос Кэйла. Убедившись, что никого нет, она уверенно вошла в палату. Выглядела девушка целой и невредимой и я мысленно
– Шевонн, она присела рядом на кровать и с беспокойством заглянула мне в глаза,- ты в порядке?
– Почти. Но завтра буду в полном.
– Я была там, Шевонн, это какой-то кошмар,- она обхватила ладонями свое лицо и покачала головой.
– Как ты?
– Повезло, я сидела у окна, в другом конце аудитории.
– Что там произошло?
– Да бред какой-то,- она вскочила на ноги и стала расхаживать туда-сюда возле моей кровати. Места было мало и казалось, будто она кружит на месте, смотрелось забавно, но смеяться почему-то совсем не хотелось,- говорят, Брайан перепутал ингредиенты, и вместо цветов рикчи положил цветы мокто. Но этого не может быть.
Кто такой Брайан я не знала, но на месте тех, кто расследует этот случай, прислушалась бы к Кэйле, уж слишком уверенно она это говорила.
– Почему?
– Брайан лучший на курсе,- она остановилась и в упор посмотрела на меня,- он внимательный и осторожный. По десять раз все перепроверяет, даже за собой. Жуткий аккуратист. Конечно, в жизни это бесит, но в зельеварении… Он бы никогда не совершил такой ошибки.
– А их вообще легко перепутать? Ну, цветы эти?
Брайан мог быть гением, но ведь всякое случается, правильно?
– Вообще, да,- отозвалась она задумчиво,- они довольно похожи, особенно в сушеном виде.
Она снова уселась рядом. Кровать была высокая и мы обе еле доставали носками до пола, поэтому Кэйла принялась болтать ногами в воздухе.
– Знаешь, я говорила с Брайаном до лекции,- продолжила она,- и он показался мне каким-то странным.
– То есть?
– Не знаю, как будто слишком ушел в себя, отвечал невпопад. Он вообще-то не очень общительный, но если о чем-то спросить, по предмету, всегда охотно отвечал. А тут, как подменили. В общем, странно это все.
– Ты кому-нибудь говорила об этом?
– Говорили только с теми, кто находился рядом. Если дело замнут, то больше никого ни о чем и не спросят.
– А что с ним? С Брайаном? Как он?
– Его никто не видел после взрыва. Он был в эпицентре, должно быть серьезно пострадал. Надо бы узнать.
– Надеюсь, не прямо сейчас? На дворе глубокий вечер, иди отдыхать, Кэйла.
– Хорошо,- легко согласилась она,- ты поправляйся.
Оставшись одна, я какое-то время просто сидела на кровати и ни о чем не думала. В теле ощущалась легкая слабость, так что я начертила на плечах и предплечьях восстанавливающие руны. Они вспыхнули голубым и тут же погасли, лишь слегка переливаясь в свете ламп. Я немного полюбовалась переливами и уже собиралась лечь, когда почувствовала, что в палате уже не одна. У двери, прислонившись к стене, стоял Эйдан О’Флаэрти.