Любовь на острие меча
Шрифт:
К моему удивлению, Дерек ответил.
– Элинор всегда была себе на уме, но в последнее время ведет себя странно.
– Может, на ней тоже есть руна?
Я бы не удивилась и такому раскладу.
– Не думаю, – он покачал головой, – но мне кажется, она что-то знает.
Я посмотрела на Элинор. Они сидели довольно далеко, так что слышать нас не могли. Она вглядывалась куда-то в зал и была, как мне показалось, напряжена. Словно бы ожидала чего-то. В этот момент она повернула голову, мы встретились глазами, и я поежилась от ее взгляда.
– Тогда почему ты не спросишь
– Я спрашивал. Она сказала, что мне просто кажется, а сама…
Что сама, Дерек договорить не успел. В мерном гуле столовой раздался грохот. Кто-то с силой ударил кулаком по столу и закричал:
– Я сам знаю!
Какой-то парень вскочил, опрокинув стол. Сжал голову руками, зарычал и бросился на первого попавшегося под руку. Схватил за грудки, встряхнул и все повторял:
– Я знаю, я сам знаю, я сам знаю, что мне делать.
Отшвырнул его, перевернул рядом стоявший стол, кричал, рычал и повторял одни и те же слова. Послышался шум отодвигаемых стульев. Всех разом. Все вскочили со своих мест и старались отойти подольше от буянившего парня. Кто-то из девушек закричал.
Кажется, это был третьекурсник со стихийного, но точно я сказать не могла. Он хватал и швырял каждого, кто оказывался рядом. Его пытались успокоить, но бесполезно, он словно сошел с ума.
Дерек и еще двое парней с боевого двинулись на него, у каждого в руках загорелось по заклинанию. Когда они, наконец, смогли скрутить его, в столовой появились ректор и профессор Бернс. Ректор быстро оценил обстановку и приказал парням следовать за ним.
Когда двое поволокли этого буйного под руки, связав воздушными плетями, он вырывался, продолжая повторять, что сам знает. У самых дверей рубашка его задралась и руну, мерцающую зеленым, увидели все. Кое-где пробежалась волна шепотков, но профессор Бернс строго выговорил всем, чтобы успокоились и шли на занятия.
Без сомнений, это была еще одна жертва руны.
Я поискала взглядом Кэйлу, но Элинор рядом с ней уже не было. Куда она делась, я так и не поняла.
Ясно, что после такого об учебе не думал никто. Кто-то, безусловно, запрется в комнате и никуда не пойдет. Интересно, как долго еще академия будет скрывать, что происходит? Наверняка, после сегодняшнего многих заберут отсюда. Богатые родители точно не оставят своих детей. А что делать тем, кто попроще?
Тем не менее, большинство все же разбрелись по аудиториям. На лекцию я шла с ребятами из своей группы. Говорливая Эбигейл, старательная, но не хватающая звезд с неба. Молчаливая и мечтательная Рут, серьезный Роджер и Грэм Кирк. Он все так же входил в двадцатку лучших, но с недавних пор частенько удостаивался подозрительных взглядов от профессора Макгроу.
– Что за бесовщина творится в академии? – заговорил Роджер. – Оставаться здесь как-то боязно, но это лучшая академия Ароны, будет жаль потерять такой шанс.
Он, так как и я учился бесплатно, поэтому я его понимала.
– Закрывать академию нельзя, – подал голос Грэм, – это сильнейший удар по репутации. Но я слышал, что за это дело уже взялись.
– Да, я тоже слышала, – кивнула Эбигейл, – говорят, за него взялся сам Гордон О’Флаэрти.
Знакомая
Ребята сделали несколько шагов, но заметив, что я не иду следом, все дружно обернулись.
– Ты чего? – удивился Роджер.
– Ничего. – Я глупо улыбнулась, но тут же приняла серьезный вид и переспросила. – О’Флаэрти?
– Ну да, – кивнул Грэм, – главный дознаватель королевства. Ты никогда не слышала?
– Фамилия кажется знакомой, – произнесла задумчиво.
– Ты, должно быть, видела ее где-нибудь в газетах, – Эбигейл заглянула мне в глаза, – но не обратила особого внимания, такое бывает. Или могла слышать о его сыне.
– Сыне?
– Да. Говорят, он будет преемником своего отца. Он часто помогает ему в расследованиях, ну, и в газетах мелькает, как без этого? Красавчик, – мечтательно протянула она, – кажется, его зовут Эйдан.
В этот момент мы дошли до аудитории и ребята один за другим быстро просочились внутрь. А я на несколько секунд зависла в дверях.
Эйдан О’Флаэрти. Сын главного королевского дознавателя.
Какая прелесть.
Лекция прошла мимо меня. Я честно пыталась вникнуть в суть того, что говорила профессор Мэдисон, преподаватель истории, пыталась запомнить даты и события, даже что-то записывала. Но в конце занятия с удивлением посмотрела на свои записи, поняв, что ничего из этого не помню.
Мелькнула шальная мысль сорваться и побежать в парк, где Эйдан оставил точку перехода, чтобы перенестись прямо к нему в дом. Но я остановила себя. Что я ему скажу? Я все знаю? Бред какой-то.
Что он делал в Клаувере тогда? Почему помог мне? Зачем заставил биться на арене клуба, принадлежащего его брату? И как это вообще: сын дознавателя – организатор подпольных боев? Ведь Элвин – тоже сын Гордона О’Флаэрти. Или нет?
Как много вопросов и ни одного ответа.
А вечером мне передали записку от Рэймонда. Он снова позвал меня ночью на крышу.
К Рэю я почти бежала. Была ли я рада встрече и понимала, что у него могу найти ответы хотя бы на часть вопросов, я так и не решила. Но, когда увидела его, сидящего там, расслабленного, подумала, что вот он, мой островок спокойствия в этом безумии.
Присела рядом и какое-то время мы просто молчали.
– Как ты? – Я нарушила тишину первой. – Надеюсь, стазис продлился недолго. Прости, что не смогла остаться, сам понимаешь…
Он понимал, небрежно махнул рукой.
– Забудь. Заклинание развеялось, как только вы ушли. Эйдан всегда был тем еще говнюком, – он быстро взглянул на меня, – прости, если задел твои чувства.
– Что? Нет, – я покачала головой, усмехнувшись, – не задел. Я с тобой даже согласна.
Та сцена в утреннем парке была показательной. Впрочем, Эйдан и до этого и после не раз доказывал, что ему плевать на всех вокруг. Это уже даже не раздражало. Но и принять такое отношение было сложно.
Но слова Рэймонда всколыхнули воспоминания о признании Эйдана под действием руны правды. Вот бесы, надо как можно скорее разобраться с этой руной. Нужно понять хоть что-то во всей этой истории.