Любовь на руинах
Шрифт:
— Ты же знаешь, что придётся!
— Что? Откуда ты…
Я была абсолютно уверена, что не говорила этого вслух. Я слышала его мысли. Если у других людей при большом моем желании и их нужном настрое, я могла считывать эмоции, настроение, желание поступить определённым образом, и даже иногда будущее этого человека. А зная это, усилием воли воздействовать, разворачивая их в нужную сторону, подменяя их желания своими, то на Антона я воздействовать не могла. Зато чувствовала его намного ярче, чем всех остальных — даже мысли его, пусть обрывками, кусочками, но звучали
— Слышу тебя. Вижу, что губы не двигаются, а голос твой в ушах звучит, — рука спокойно, размеренно гладила плечо. — Ты на всех так действуешь?
— Нет. Только на тебя, — я подумала и добавила. — Я тебя тоже слышу. Несколько минут назад ты думал о том, что никому меня не отдашь.
Сказала это в надежде, что он повторит, что объяснит мне, кем для него теперь буду я, какой у меня статус. Но Антон ответил совсем другое:
— Знаешь, я тут подумал, — он, переложив меня на подушку, оперся на локоть и смотрел сбоку мне в лицо. — Для некоторых моих врагов ты можешь оказаться бесценным помощником — залезешь мне в голову и выдашь им все пароли, все тайны.
Он улыбался. То есть, вероятнее всего, шутил. Но мне совсем не было смешно. Снова меня невесть в чем подозревает! Ничегошеньки не изменилось! И то, что было важно для меня, для него оказалось просто рядовым сексом! Я попыталась встать с кровати, но он придавил к постели тяжеленной ручищей.
— Да-да, можешь вообще считать, что меня под тебя один из твоих врагов подложил, чтобы я все тайны выпытала. А не я по собственной воле.
— Дурочка. Я пошутил. К тому сказал, что тебя теперь придется охранять вдвойне. И вот так, как сегодня, в толпе не оставлять.
Это, конечно, не сильно меняло суть дела, но хотя бы звучало не так обидно.
— Не получится.
— Почему это?
— У меня своя роль. У тебя — своя.
— И что это значит?
— Я должна буду помогать Пророку. Особенно теперь. Когда он только начинает.
— В смысле, только начинает в Питере?
— Нет. Вообще только начинает, — и я и мой отец уже знали, что это было ЕГО последнее выступление. — У меня будет новый Пророк и я ему нужна.
В его глазах мелькнула догадка.
— Слепой?
— Да.
— И ты будешь с ним?
Я не понимала, почему Антон вдруг разозлился. Он отпустил меня, встал и спокойно, совершенно не стесняясь своей наготы, вытер полотенцем, висевшим на стуле все еще напряженный член и начал собирать свои вещи.
— Это — мое предназначение… — я сказала и только потом поняла, что именно имел в виду Антон. — Нет, нет, конечно же нет! Ты что! Никогда! Я не буду с ним! Я тебя выбрала. Ты — мой. Я чувствую тебя.
Он нахмурился.
— Ладно. Мне нужно об этом подумать. А сейчас идти пора.
— Мне уйти к себе?
Дура! Какая я дура! Зачем выложила ему все свои чувства — "ты мой"! Ненормальная! А он только и думает, как уже свалить от меня побыстрее! Получил, что хотел — можно вышвырнуть за ненадобностью! Но услыхав мой вопрос, он остановился,
— Сейчас я мыслей твоих не слышу, — Антон повернулся ко мне, обхватил за талию и… только что я лежала на постели, а теперь уже сижу на его коленях. — Но на лице твоём все написано. Я пойду сейчас в столовую — там для ребят столы накрывают. А ты сходишь в душ, смоешь кровь, оденешься неспеша, а потом придёшь к нам. И сидеть будешь со мной рядом. А потом, когда все разойдутся, вернешься сюда, в мою постель. И мы повторим то, что делали только что. И ещё… не знаю, помнишь ли ты… но в одном старом фильме было… Я — старый солдат и не знаю слов любви… но я устал быть один, меня тянет к тебе невероятно.
— Там не так было! — не знаю, зачем возражала, вариант Антона мне понравился гораздо больше оригинала.
— Больше из сказанного мною тебя ничего не смущает?
— Нет.
— Тогда давай иди и побыстрее!
Когда он взялся за ручку двери, я все-таки спросила, хотя и понимала, что зря, что он и так сказал больше, чем было необходимо.
— А если… если я не приду?
Его голова медленно повернулась и взгляд голубых глаз буквально обжег меня.
— Я найду, заберу и накажу за неисполнение приказа.
Грубо. Жестоко. Но сдержать глупую, счастливую улыбку я так и не смогла.
51
Ярослав.
В столовой собрались все самые близкие, те, кого и я и, видимо, Антон, раз пригласил, считали своими друзьями. Когда мы с Зоей вошли в помещение, столы были уже накрыты. За ними, переговариваясь и смеясь, сидели Димон с женой Леной, Леха Стрелок со Светланой, Давид в гордом одиночестве и даже молодые Степан и Тимур, немного смущенные самим фактом приглашения, и занявшие места с краю.
Впервые на моей памяти Антон не только опоздал к назначенному им же самим времени, но и пришёл странно задумчивый и счастливый. Он сел на свое место во главе стола и вдруг сказал расположившемуся по правую сторону от него, грустному в противовес Жуку, Давиду:
— Давид, во-он тот стул, — он указал пальцем на такой же, как у него самого, стоящий в другом конце столовой, — принеси и поставь между нами.
На удивленный взгляд Давида — обычно на подобные мелочи, как-то — размещение за столом бойцов, наш генерал совершенно не обращал внимания, Антон пояснил, запутав нас всех еще больше:
— Это для меня.
Мы с Давидом переглянулись, но промолчали. Генерал дал знак двум женщинам, накрывавшим на стол. И одна из них тут же принесла две бутылки с самогоном.
В комнату вошли Слепой с Пророком. Последний, окинув взглядом помещение, спросил:
— Антон, а где Тая? Я ее после выступления не видел.
И Антон смутился. На секунду. Но я заметил и понял, в чем причина его хорошего настроения.
— Она должна сейчас прийти сюда, — он быстро взял себя в руки и поднял стопку с выпивкой, разлитой Давидом. — Давайте выпьем за удачное возвращение моих ребят, за успех нашего сегодняшнего начинания.