Любовь на спор
Шрифт:
Раньше я думал, что нет ничего важнее себя. Но когда в твое лицо тычут пистолетом, в голову приходит самая важная мысль. И в моей голове тогда была только… Даша.
— Да, я возле ее подъезда.
— И что, до утра будешь торчать? Она же боится тебя. Сказал бы ей, как есть все. Она же не совсем не адекват.
— Она не поверит. Или сделает вид, что поверит. Она думает, что не нужна мне. Я просто подожду, когда до нее дойдет обратное.
— Думаешь, дойдет?
— Вот и проверим. Жду тачку, — выключаюсь и открываю приложение
Такое общение все же лучше, чем ничего. Любая ее эмоция лучше, чем игнор и бесчувственность. Любой крик всего лишь мольба о любви.
Я здесь, Даша. Просто выйди и все остальное — прошлое, люди, секс — станет неважным. Просто выйди и займи то место, какое давным-давно твое. Выйди, моя Булочка. Ведь самое важное это мы и то, что есть между нами.
Выйди… ко мне.
Глава 26
— О, вот и наша дочурка вернулась, — пьяно смеется Сашка, и я дергаюсь от неожиданности. Прямо в прихожей. Словно в другой мир попала.
Там за дверью эмоциональная буря в океане, а здесь штиль с легкими игривыми волнами.
Эта разница настолько разительна, что меня невольно ведет от тошноты.
Так-что быстро снимаю туфли, даже не ставлю ровно. Сразу бегу в ванную, только чтобы не видеть этого радостного лица.
Закрываюсь и включаю воду в раковине, но даже освежившись, не чувствую, как жар спадает.
Огонь все еще во мне. Жжет щеки так, словно Марк не смотрел в том вагоне метро, а гладил пальцами. Трогал меня. Трахал прямо там.
И внизу полыхает.
Снимаю рабочую форму, влажное белье и все кидаю в стирку. Долго на все это смотрю, вспоминая, при каких обстоятельствах это все загрязнилось. Пот, сперма. Лучше бы сожгла. И платье, что теперь запятнано, сжечь надо. Где бы оно ни было.
Еще раз умываюсь и поднимаю голову к своему отражению.
Резко отшатываюсь, даже не веря, что вижу себя. Раньше словно в старом цветном фильме смотрела, а теперь мое лицо раскрасили мультяшными красками.
Голова кружится, а руки все еще дрожат. Опускаюсь на пол, чувствуя, как сердце продолжает барабанить. А потом словно эхо звука — стук в дверь.
— Даша… Ты в порядке? — спрашивает Сашка и снова смеется. — Я тут просто котлеты пожарила. Поняла, короче, что это не мое.
Усмехаюсь, качая головой. Боже. Мысли о Марке, о том, что произошло, и причинах такого поступка висят в мозгу неоновой вывеской, но я все равно надеваю халат и выхожу.
— О, а я уже выламывать хотела…
— Ногти бы поломала, — хмыкаю и прохожу мимо нее в свою спальню, а она за мной, рассматривает свои ухоженные ручки. Она и меня вытаскивает в салоны. Прямо, как мама. Только с Сашей это делать веселее. И лучше. Вот и сейчас ее задор немного, но отвлекает.
Сначала хочу включить свет, а потом задерживаю взгляд
— Не ушел…
— Что? — спрашивает Сашка, и тут в спальню заходит Алекс. Как всегда, одетый с иголочки, хоть сейчас и в домашнее. Им повезло, их любовь не причиняет им боли.
— Даш, привет. Иди посмотри, что с котлетами сделала эта идиотка.
— Ну…милый, — вешается она ему на шею и целует. Он легко ее отстраняет и снова говорит:
— Пойдем чай попьем, расскажешь, что интересного на работе было.
Вот так возьми и расскажи…
Порой забота Алекса утомляет. Но сейчас это то, что нужно. Отвлечься. Не думать. Забыть. Так что… Да. Идем пить чай.
Долго слушаю болтовню Саши об учебе, о новых студентах, об ее отце и брате. Когда-нибудь я все расспрошу, обязательно. Но не смотря на довольно активное участие в разговоре, часто посматриваю вниз. Марк так и сидит на качелях. Курит. Скользит взглядом по дому.
И чего он там ждет?
Наверное, я должна как влюбленная дура слететь с лестницы и броситься к нему в объятия?
А ты хочешь, Даша?
Саша накатывает новый бокал шампанского и уже тянет Алекса танцевать.
Я смотрю на них и нарадоваться не могу, что еще больше говорит о том, что мне пора съезжать.
Даже сейчас, работая в ресторане, я могу позволить себе снять комнату. Этого будет достаточно.
Эти мысли наталкивают меня на образ комнаты, где два часа назад я снова отреклась от гордости и почти вознеслась в небеса. И именно это заставило меня взглянуть в окно снова. Марка на качелях нет, и странное чувство разочарования толкает меня в пропасть страха. Выпиваю бокал вина, осознавая, насколько я все-таки нестабильна. Я не знаю, чего на самом деле хочу. Я не знаю, как мне действовать с этими двумя дальше.
Иду в свою комнату, оставляя влюбленных наедине, и там сажусь за ноутбук.
Застываю, когда вижу очередную заявку в друзья от Марка.
Но на автомате отклоняю. И что же вижу. Заявка возникает снова. И снова. И снова.
Меня колотит, и я вскакиваю с кресла. Брожу долго по комнате, рассуждая, зачем это ему.
Что Марку от меня надо. Поиздеваться?
В окне мелькают фары, и я снова смотрю вниз. И улыбка мелькает на губах, когда замечаю Марка около небольшого черного фиата.
Вот же упрямый. Упертый. Настырный. И даже сейчас стоит, оперевшись на машину. Нагло. Чисто по-мужски.
Он все время здесь стоял?
Или уезжал?
И откуда появилась машина? Хоть сейчас беги вниз и задавай все эти вопросы.
И вот опять. Ищу оправдания, чтобы к нему рвануть, как ищет оправдания маньяк своим преступлениям. Мать его не любила. Отец насиловал. Друзья издевались.
Но только вот суть в том, что какое бы не было детство, только наши поступки определяют нашу личность. А наши поступки — это тот выбор, который мы совершаем.