Любовь на темной улице (сборник рассказов)

Шоу Ирвин

– - Самые лучшие человеческие качества как на Востоке, так и на Западе,-- хрипло сказал Маккул,-- это честолюбие, скорость, грубость и честная игра, плюс неограниченные возможности вкупе с отказом от постоянно деградирующего материального мира.

Уэбел вернул Маккулу его рисунок, не вдаваясь больше в его детали. Маккул был хорошим театральным художником, но плохим живописцем, и стоило ему опрокинуть несколько стаканчиков, как он мрачнел, говор его становился весьма расплывчатым, туманным, и его толком нельзя было понять.

– - В этом городе,

судя по всему, никто не намерен спать,-- сказал Эдди, с отвращением оглядывая посетителей. Двери бара должны были оставаться открытыми до четырех утра,-- хочешь ты этого или не хочешь,-- но он в глубине души всегда надеялся, что как-нибудь, ночью, все разойдутся часам к двум, и он сможет закрыть свое заведение пораньше и с чистой совестью отправиться домой спать. Казалось, у него на лице было написано, что сон его волнует куда больше, чем все эти русские, атомная бомба, демократическая партия, любовь и смерть. Его бар находился на Сорок шестой улице и служил обычным пристанищем для актеров и прочего театрального люда, которым не нужно было появляться на работе раньше восьми вечера, если только у них вообще появилось желание поработать, и все вместе они разделяли свое чисто профессиональное неприятие дневного света.

– - Сколько чашек кофе вы поглощаете каждый день, мистер Уэбел?-поинтересовался Эдди.

– - Когда двадцать, когда тридцать,-- ответил Уэбел.

– - Почему так много?

– - Мне не нравится вкус алкоголя.

– - Но нравится вкус кофе, так?

– - Не очень,-- сказал Уэбел, поднимая свою чашку.

– - Ну вот пожалуйста,-- Эдди со скорбным видом провел тряпкой по стойке сбоку от Уэбела.-- Все бессмысленно в наши дни!

– - Эдди,-- позвал бармена клиент, сидевший на высоком стуле рядом с девушкой в зеленых шерстяных чулках.-- Сделай нам два "джибсона", если не трудно.

– - Трудно,-- буркнул в ответ Эдди, продолжая вытирать стойку.-Улавливаете иронию? Ну кто заказывает "джибсоны" в два часа тридцать минут ночи? Кто, скажите на милость, пьет "джибсоны" после полуночи? Только педики, алкаши и эксгибиционисты. Могу сказать им всем это прямо в лицо.-Не глядя в сторону посетителя, заказавшего этот коктейль, он налил в стакан джина, смешал его с вермутом, бросил в него несколько кубиков льда и принялся неистово все размешивать.

– - Только чтобы были ледяными, если ты не против, Эдди,-- сказал клиент. У него был высокомерный выговор, распространенный в школах на Восточном побережье, но Уэбел порой с трудом его выносил, особенно поздно ночью.

Костюм этого человека, узкий и чистенький, был под стать его выговору, и Уэбел, который был одет так, как водитель грузовика или старший сержант морской пехоты в увольнительной, независимо от того, какой бы искусный портной ни старался над его костюмом, понял, что одежда этого типа тоже его раздражает.

– - Эдди,-- бормотал бармен, разгоняя по стакану коктейль.-- Каждый здесь считает себя вправе называть меня по-дружески,-- Эдди.

– - Кто он такой?
– - тихо спросил его Уэбел.

– -

Какой-то сопляк с телевидения,-- сказал Эдди, плюхнув в стаканы по луковице.-- С Мэдисон-авеню. Теперь они принялись за Уэст-сайд. Теперь их здесь -- целые полчища. Теперь это -- высший шик, после того, как какая-то дамочка написала об этом коктейле в журнале "Вог". Или все объясняется взрывом рождаемости. От этого бума новорожденных представители высшего класса скоро начнут бросаться вниз головой с моста в Гудзон.-- С мрачным видом он пошел вдоль стойки и поставил стаканы с коктейлем "джибсон" перед парочкой.

– - Просто превосходно, Эдди,-- похвалил его клиент, пробуя напиток.

Эдди недовольно заворчал, не принимая панибратства. Он пробил в кассе чек и бросил белую бумажку в небольшую лужицу под локтем девушки в зеленых чулках.

– - Теренс,-- говорила она,-- тебе нужно было обязательно посмотреть выступление Домингина в Сантандере. Великий тореадор. Он отрубил быкам две пары ушей. А его "работа" со вторым быком была просто леденящей душу. И он убил его, принимая на себя его атаку.

"Боже, всемилостивый Господи,-- подумал Уэбел,-- и здесь нет покоя. Некуда деваться". Он одним залпом выпил кофе и из-за спешки обжег себе язык.

– - Мистер Хольштейн,-- крикнул Эдди Джон Маккул от своего столика,-еще одно виски, пожалуйста, и два меню.

Эдди принес выпивку Маккулу и два меню и теперь бросал гневные взгляды на парочку, сидевшую в кабинке номер три,-- они там сидели, сцепив руки, с двумя бутылками пива на столике уже с часа ночи. Эдди подошел к Уэбелу с другой чашкой горячего кофе, от которого шел пар. Он внимательно наблюдал за тем, как тот осторожно поцеживает кофе, и на его лице постоянно меняется выражение,-- какая-то смесь очарования, неверия и отвращения.

– - Вы хотите сказать,-- обратился к нему Эдди,-- что после всего этого кофе вы идете домой и спокойно засыпаете, так?

– - Да,-- ответил Уэбел,-- именно так.

– - Без таблеток снотворного?

– - Без таблеток.

Эдди недоверчиво покачал головой.

– - Должно быть, у вас организм младенца,-- сказал он с завистью.-Правда, у вас на Сорок четвертой улице идет "хит", и после такого представления любой может заснуть как убитый.

– - Да, это способствует,-- сказал Уэбел. Он был менеджером труппы, поставившей две недели назад мюзикл, который, судя по всему, будет еще идти года три подряд.

– - Знаете,-- сказал Эдди,-- Эдгар Уоллес довел себя до гибели простым чаем. Я имею в виду писателя Эдгара Уоллеса. Доктор говорил ему: "Вы, мистер Уоллес, выпивая так много чая, покрываете слоем танина1 тонкий кишечник, и это может привести к смерти", но он его не слушал и продолжал в том же духе, как вы со своим кофе, если вы позволите мне быть с вами откровенным.

– - Я ничего не имею против, Эдди,-- сказал Уэбел.

– - Может, вам лучше жениться, мистер Уэбел?
– - посоветовал Эдди.-Человек, который поглощает столько кофе...