Любовь на все времена
Шрифт:
— Наших женщин не запирают. Они ездят верхом, сидят за столом со своими мужьями и родственниками, они учатся и даже танцуют с мужчинами. Вы же не можете сказать, что здешним женщинам позволено все это, мой господин.
— И все же даже в вашей стране слово мужчины — закон. В этом я уверен, несмотря на все, что ты мне рассказала.
— Это правда. Мужчины в моей стране, да и во всех цивилизованных странах Европы имеют больше прав, чем женщины, но мы тоже не бесправны.
— Может ли женщина в твоей стране владеть землей и
— Может.
— Но управляет этими землями и имуществом мужчина?
— Не всегда, — сказала она быстро. — Моя золовка — одна из самых богатых женщин Европы. Она создала свое состояние и сама им управляет.
— Но, — сказал он, слегка улыбаясь, — разве она начинала не с денег, которые заработал мужчина? Эйден засмеялась.
— Вы совершенно правы, мой господин, так и было, но она увеличила полученное состояние.
— А ты, Марджалла, ты сама управляла своими землями и имуществом?
— Я была у отца единственной наследницей. Мне было интересно разбираться в управлении поместьем, да и он не возражал. Но все же делами занимался он сам, я же просто наблюдала. Честно признаю, что он все делал сам. — Она кивнула Марте, которая держала кувшин с фруктовым шербетом, не зная, куда бы его поставить. — Сюда, Марта, ставь его на стол. Можешь наполнить кубок моего господина.
— Да, госпожа. — Не поднимая на них глаз. Марта поставила поднос.
Торопливо вошла маленькая Ферн с подносом ореховых пирожных и так же быстро ушла, застенчиво улыбнувшись Эйден и принцу.
— Красивый ребенок, — заметил принц.
— Я купила Марту и двух ее дочерей сегодня утром. Вы сказали, что я могу купить женщин-служанок. — Эйден передала ему пирожное.
— Я ожидал, что ты вернешься с дюжиной хихикающих девушек, Марджалла. Разве этой женщины и ее дочерей достаточно, чтобы прислуживать тебе?
— Прислуживать лично мне? Конечно, мой господин. Зачем иметь больше трех служанок? Если, однако, вы хотите купить слуг, чтобы они прислуживали вам и держали в порядке дворец, вы должны сказать мне об этом. Я до сих пор не знаю, каковы мои обязанности. Он улыбнулся ей медленной улыбкой и сказал:
— Твои обязанности состоят в том, чтобы доставлять мне удовольствие во всем, что я захочу, Марджалла. — Потом он откинулся назад, с удовольствием глядя, как румянец медленно заливает ее щеки. Он протянул руку и ласково дотронулся до ее пылающего лица. — Надеюсь, что мне подарили гурию, а не жеманную экономку.
Она на время онемела, и это позабавило его. Его совсем не рассердили ее слова, ему нравилась ее открытость и откровенность, но раньше он не был хозяином положения, а сейчас стал им.
Может быть, она и была замужем, но, как он подозревал, опыта у нее немного. Он хотел узнать о ней все.
— Я пришел сказать, чтобы ты со мной поужинала сегодня вечером, Марджалла. Ужин будет подан в семь часов.
Он выпил шербет, закусил пирожным, потом встал и, не говоря ни
— Что случилось с ним? — спросила она. Юный евнух сиял от радости.
— Ты понравилась ему, госпожа Марджалла! Я не думал, что он возьмет тебя в свою постель так быстро. Слуги говорили, что он глубоко скорбит о своей семье.
— Что случилось с ними? — спросила она.
— Не знаю, — ответил евнух, — но чувствую, все идет хорошо. Принцу ты нравишься. Теперь настало твое время, Марджалла. У тебя нет соперниц, и сейчас ты можешь завоевать его любовь прежде, чем он начнет обращать внимание на других женщин. Тебе нужен сын! Если ты родишь ему сына, ты никогда не будешь испытывать нужды ни в чем, сколько бы других женщин ни делили с ним ложе.
"Сын, — думала она. — Интересно, был ли ребенок Конна мальчиком?» Она отвернулась, чтобы Джинджи не увидел ее слез. Действительность и в самом деле начинала заполнять ее сознание. Если Конн не войдет сейчас в дверь гарема, не убедится, что до сих пор до нее не дотрагивались другие мужчины, и не заберет ее домой, в Перрок-Ройял, все будет именно так, как говорила Сафия. Для него она умерла. Ей нужно смириться с этим. Как может она сбежать отсюда? Здравый смысл говорил, что это невозможно. Ей следует смириться со своим положением. Если она прогневит Явид-хана, он может избавиться от нее. Он не продаст ее, так как нельзя продать подарок султана. Она будет отдана на милость любой другой женщины или женщин, которые удостоятся его внимания. Ревнивых, злобных женщин, которые лучше ее знают нравы гаремов. Она вдруг вспомнила Hyp У Бану и Сафию и их борьбу за влияние на султана Мюрада. Ей стало страшно.
— У нас немного времени, — болтал Джинджи, — мы должны выкупать и надушить тебя. 0-о-о-й! У нас нет духов. Почему я не купил мускус и амбру, когда мы были в городе? Я должен съездить завтра. Если бы мы не жили так далеко от Стамбула, к нам бы приходили торговки с базара, но здесь… — У него был очень удрученный вид. — Здесь мне все нужно делать самому.
— А мне нравится, — откровенно сказала Эйден, — я иногда смогу ездить в город, что было бы невозможно, если бы мы жили там. Так скучно сидеть взаперти все время.
Джинджи, однако, слушал ее не очень внимательно, потому что копался в ее вещах, разыскивая масло для бани, мыло и притирания, которые бы сделали еще мягче ее нежную кожу.
— Разве женщина должна вести такой образ жизни? — сказала Марта, следуя за мыслью Эйден.
— Но мы здесь, — ответила она, — и ничего нельзя изменить. Марта. Я не думаю, что я могу изменить привычки принца. Разве это не так?
— Правда, госпожа, я тоже так не думаю. Сразу видно, что он мужчина сильный. — И добавила: