Любовь на все времена
Шрифт:
— Какой-то человек предлагает вам вечное блаженство, а вы на слово верите ему. Незнакомому? Да ладно, господин Трент! Что это за выдумка, в которую вы хотите заставить меня поверить?
— У него была бумага, милорд! Я умею читать, по крайней мере чуть-чуть! Она была подписана самим папой со всякими там красивыми печатями и лентой. Я никогда не видел такой важной бумаги. Для меня этого было достаточно!
— Вероятно, поддельной, — сказал Уильям Сесил, — но достаточно убедительной, чтобы обмануть простака. — Он снова поглядел на Трента. — Разве вы не
— Да, — ответил человек, — но она не может подарить нам вечное блаженство.
— Рассуждения мясника, — заметил Уильям Сесил. — Вот кто он такой, понимаете? Мясник. Разве он не подходит для этого дела? Он был по-настоящему религиозным человеком в течение многих лет, но никогда не думал, что это может таить угрозу. Вот почему нам удалось так быстро схватить его. Он горел желанием похвастаться своим будущим счастьем, мы узнали об этом, поэтому его и арестовали.
— Спросите его об участии Конна, — сказал Адам де Мариско.
Уильям Сесил кивнул.
— Расскажите мне о лорде Блиссе, господин Трент. Как получилось, что вы познакомились с ним?
— Он пришел к нам, — последовал ответ. — Сказал, что слышал, что мы те люди, которые могут помочь ему, а если нет, то мы не должны рассказывать об этом.
— Это то же самое, что он говорил раньше, — устало сказал лорд Берли.
— Как выглядел лорд Блисс? — спросил Адам. — Опишите нам его.
— Он большой высокий мужчина, говорящий с ирландским акцентом.
— Расскажите поподробней! — слова Адама прозвучали резко.
— Не могу, милорд.
— Почему? Какого цвета у него глаза? Какой у него нос, короткий или длинный? Какого цвета волосы? Есть ли у него на лице какие-нибудь отметины, которые вы запомнили?
— Не могу рассказать вам, милорд. Он был в маске и весь закутан в плащ.
— Встречались ли вы с Конном Сен-Мишелем до этого? Видели ли вы его вообще?
— Нет, милорд.
— Тогда откуда вы узнали, что это был он?
— Потому что он так сказал нам, милорд, — ответил Трент Адаму тоном, который подразумевал, что Адам, вероятно, не слишком сообразителен.
— Вот-вот, — медленно произнес лорд Берли. — Это меня и беспокоило в этих сообщениях. Нигде нет описания лорда Блисса.
— Да, — сказал Адам, — потому что это был не Конн. Кто бы это ни был, он хотел, чтобы этот глупый бедняга поверил ему, но не осмеливался показывать свое лицо. Ведь цель его визита — раскрытие мнимого заговора и арест Конна.
— Считаю, что вы правы, милорд де Мариско, но сначала я хотел бы удостовериться в одном. — Он сделал знак господину Нортону, и палач торопливо вышел из комнаты.
Они просидели в зловещей тишине в течение нескольких минут. Потом вернулся господин Нортон, а вместе с ним человек в маске, завернутый с ног до головы в плащ. Лорд Берли обратился к господину Тренту.
— Этот человек лорд Блисс? — спросил он.
— Нет, — быстро ответил мясник.
— Почему вы так уверены?
— Лорд Блисе был не таким высоким, хотя примерно такого же роста, и был более толстым,
— Назовите им свое имя, — приказал лорд Берли человеку в плаще и в маске.
— Меня зовут Конн Сен-Мишель, лорд Блисс, — последовал ответ.
— Нет, это не вы. Вы не проведете меня, милорд. У лорда Блисса был настоящий ирландский выговор. У этого человека только слабый намек на ирландское произношение. Я-то знаю. Моя мать родом из Ирландии.
— Уведите их, — сказал лорд Берли, и стражники освободили арестованных и торопливо вытолкали их из комнаты.
— С тобой все в порядке? — беспокойно спросил Адам Конна.
— Я буду жить, — несколько кисло сказал Конн, — несмотря на нежное обращение со мной господина Нортона и оскорбление, которое только что нанес мне англичанин, сказав, что я говорю не как ирландец. Я, конечно, говорю с ирландским выговором, хотя мой акцент смягчился за годы моего пребывания здесь, в Англии. Я заметил это, когда недавно здесь побывал кузен Эйден. По сравнению с его произношением мой выговор почти незаметен.
— А может, Кевен Фитцджеральд как-нибудь связан с этим делом? — вслух размышлял Адам.
— Что, черт возьми, он выиграет, состряпав такой заговор? — спросил Конн.
— Не знаю, — ответил Адам, — если только он не надеется на то, что ты умрешь, а он женится на твоей жене.
— Кажется, это слишком сложный план, чтобы просто избавиться от соперника, — сказал лорд Берли. — Всегда существовала вероятность, что, если Конна признают виновным в измене, его поместья могут быть конфискованы. Если этот парень охотился за леди Блисс, то его привлекало ее богатство. Он бы не позволил, чтобы оно уплыло из его рук. А это было бы гораздо проще, если бы лорд Блисс был мертв.
— Но, — размышлял Адам, — что, если парень действительно участвовал в заговоре, а Эйден и ее богатство должны были быть его вознаграждением? Поэтому и нужно было использовать Конна в качестве козла отпущения. Официально выглядевший документ, который, как утверждает господин Трент, ему показывали, говорит о чем-то более изощренном, нежели просто о человеке, позарившемся на богатую жену.
— Кто этот Фитцджеральд? — спросил лорд Берли.
— Он появился в нашем доме в первый день мая, — ответил Конн. — Заявил, что приехал от деда Эйден, Рогана Фитцджеральда. Говорил, что он сын младшего брата старика, который был священником, и что его вырастила бабка Эйден.
— Неужели? — заметил Уильям Сесил. — И что же привело его в Англию?
— Он сказал, что всю свою жизнь его готовили для работы в качестве управляющего поместьем Фитцджеральда, а теперь, когда прежний управляющий отходит от дел, семья решила отправить Кевена Фитцджеральда в Англию посмотреть, как здесь управляют процветающими поместьями, и привезти в Ирландию новые идеи.
Трое мужчин покинули пыточную камеру Тауэра и снова вернулись в комнаты начальника тюрьмы.
Лорд Берли послал за гонцом и сел за стол, чтобы лично написать сообщение. Закончив, он обратился к Конну и Адаму: