Любовь на Женевском озере

Сванхольм Делла

Кристиан крякнул.

– Понятно. И где ты хотел бы поболтать?

– Недалеко от полицейского управления есть кафе «Ле труа флер». Как насчет того, чтобы встретиться там за чашечкой кофе через полчасика, скажем?

Рушон несколько мгновений думал, потом коротко бросил:

– Хорошо. Через полчаса в кафе «Ле труа флер».

Антуан пришел в кафе первым. Выбрал удобный столик, попросил официанта принести ему свежую газету, но так и не стал ее читать – просто замер, уставившись в стену перед собой, нервно разглаживая края газеты руками.

Ситуация была деликатная. Честно говоря, он и сам не представлял, о чем будет

говорить с Рушоном. Когда он звонил ему, у него в голове были какие-то идеи, но сейчас они все исчезли куда-то. Может, лучше вообще было отменить эту встречу? – запоздало пронеслось у него в голове. Но в этот момент большой, шумный Кристиан Рушон ввалился в кафе.

– Ах, Антуан, сколько лет, сколько зим! – Он дружески стиснул его в крепких объятиях. – Признаюсь, я частенько вспоминаю тебя. Твои спортивные успехи в школе, то, как ты выиграл приз Вильгельма Телля в стрельбе из лука, как плавал стометровку в нашем бассейне и всех побеждал. А ты меня?

– Ну конечно, Кристиан, – соврал Антуан. – И довольно часто.

– А почему не звонил?

– Дела. – Антуан развел руками. – Проклятые дела. К тому же я женился. А молодая жена, как известно, требует особого внимания.

– Не знаю, – улыбнулся Рушон. – Сам я так и не успел попасть в это рабство.

– Почему ты называешь это рабством? – Блеснув голубым огнем глаз, Антуан улыбнулся. – В любом случае это исключительно приятное рабство.

– Ладно, Антуан, ты ведь пришел сюда не для того, чтобы поболтать об этом, так? – Рушон пристально посмотрел на него. – Что у тебя стряслось? Что бы ты ни говорил, я ни за что не поверю, что ты позвонил мне в полицейское управление просто потому, что вдруг почувствовал ностальгию по школе и школьным друзьям.

– Ты прав, – после небольшой паузы отозвался Дюамель. – Кое-что случилось. Нет, слава богу, не со мной. И не с моей женой. – Он откинулся на спинку стула. – Но это все равно затрагивает близкого мне человека. Сестру моей жены, Денизу.

– Я слушаю тебя. – Рушон посерьезнел.

– Дениза живет в Женеве. Одна. Может быть, ты слышал, что родители моей Катрин и ее сестры погибли в страшной авиакатастрофе над Боденским озером несколько лет назад. С тех пор девочки остались одни. Ну, Катрин теперь не одна, но Дениза долгое время жила совершенно одна. Впрочем, это ее не тяготило – она очень серьезная, целеустремленная девочка с четкими жизненными планами. И она последовательно их реализовывала – пока не влюбилась.

– Стандартная история, – хмыкнул Рушон.

Антуан поморщился.

– Нет, это не так просто. Она влюбилась не в какого-то прохвоста, или жиголо, или в какого-то подонка, умеющего соблазнять женщин смазливой физиономией и сладкими речами. Ее избранником оказался очень серьезный и на первый взгляд исключительно порядочный человек. Доктор Паскаль Авениль, сотрудник ВОЗа. Известный ученый, врач-эпидемиолог. Но вот потом случилось следующее... – Антуан замер и лишь после длительной паузы и призывных взглядов старого друга решился заговорить.

Когда он закончил, Рушон задал ему один-единственный вопрос:

– А почему вы не обратились в полицию?

Антуан вздрогнул.

– В том-то все и дело, – после продолжительного молчания проговорил он. – Казалось бы, в таких случаях это самый естественный выход. И самый разумный. Но... что-то во всех нас противилось тому, чтобы обратиться в полицию.

– Ты считаешь, что

дело нечисто? – коротко бросил Рушон.

– Да, – после паузы произнес Антуан. – Именно так. Вся эта история вообще похожа на какую-то театральную постановку. И я уже никому не верю: ни Паскалю Авенилю, ни Клоду Агоссе, ни даже самой Денизе.

– Чего же ты тогда хочешь от меня? – Рушон посмотрел на Антуана с улыбкой. Его взгляд как бы говорил: ты действительно так наивен или хочешь только казаться?

– Не знаю. – Антуан тяжело вздохнул. – Может, совета. Профессионального совета. Ты ведь наверняка сталкивался с подобными ситуациями. Или хотя бы слышал о них от своих коллег. Сам я не могу разобраться. А Дениза вообще не дает никому ни в чем разобраться. Только твердит, что ее больше ничего не интересует, что она во всем разочаровалась, и в каждом мужчине она теперь, похоже, видит врага рода человеческого.

– Ничего странного – мужчины обошлись с ней действительно жестоко, – развел руками Рушон.

– Да. Но так ли виноват Паскаль Авениль? И какова во всем этом роль Клода Агоссы?

– Ты считаешь, что он играет здесь какую-то роль?

Антуан закусил губу.

– Не знаю, – выдавил он. – Не могу ничего утверждать. Но что-то подсказывает мне, что с ним нечисто. Ты бы только видел, как он смотрел на Денизу!

– Как же?

– Очень трудно объяснить! Понимаешь, африканцы особые люди. В первую очередь те, кто недавно прибыл из Африки. Они, несомненно, намного ближе к природе, чем мы, европейцы. Сохраняют с ней какую-то кровную связь. Поэтому их мысли и чувства более непосредственные, обнаженные, естественные, может быть до грубости. И их страсти – это не европейские страсти, выхолощенные воспитанием, цивилизацией, всем остальным. Африканцы страстны по-настоящему. И этот Клод Агосса... Конечно, он смотрел на Денизу как на божество. Но в то же время он смотрел на нее так, точно она была его самой желанной и долгожданной добычей. Добычей, за которой он охотился в течение многих недель. Может быть, даже месяцев. И она наконец почти в его руках. Понимаешь?

– Если и понимаю, то только самую малость, – снисходительно улыбнулся Рушон. – То, о чем ты говоришь, слишком тонкая психология. К тому же замешенная на конфликте цивилизаций. А я в этом деле не силен. В конце концов, я всего лишь полицейский. Детектив. Мое дело расследовать преступления. Помнишь, как это делал Шерлок Холмс? С тех пор в нашей профессии практически ничего не изменилось. Разве что мы стали более технически вооруженными. Но вся эта техника служит одному: сбору реальных доказательств и их анализу. А в твоем случае, – он выдержал паузу, – я почти ничего не вижу. Одни только эмоции. И предположения. – Он развел руками. – Все слишком туманно.

– В том-то и дело, – напряженно протянул Антуан. – Все в тумане. И настоящее Денизы, и ее будущее тоже в этом проклятом тумане.

– Тогда остается лишь одно, – рассудительно проговорил Рушон, – попытаться развеять этот туман. Для этого существует один способ. Надо обратиться в полицию.

– Нет-нет, что ты! – вздрогнул Антуан. – Это было бы катастрофой. Дениза только восстанавливается от пережитого – или нам кажется, что восстанавливается, – и если сейчас мы подключим к этому полицию, начнем официальное расследование, то неизвестно, что случится с ней. Может быть, она вообще не переживет этого. И тогда произойдет непоправимое.