Любовь – не чипсы
Шрифт:
И так далее, пока певцы и певицы не добрались до красивой песенки, известной всем. И любителям оперы, и любителям промочить горло, и трезвенникам, и язвенникам, и тем, кто пьёт на свои, и тем, кто пьёт на халяву. Музыка Джузеппе Верди, слова Франческо Мария Пьяве: «Так выпьем! Так выпьем, друзья!».
Не иначе, что у этого Франческо были русские корни и любовь к застольным возлияниям.
Стоило зазвучать первым аккордам, как весь партер, а вместе с ним и ложи, и «небеса», все, все, все развеселились, зашевелили губами, замурлыкали и замычали, затянули
И, разумеется, как это всегда бывает на народных гуляниях, к началу третьего куплета публика перестала стесняться и едва не побежала в театральный буфет, чтобы там, до самой звучной отрыжки, надраться шампанского и «чего покрепче». А затем и угостить оркестровых музыкантов.
Вадим тоже принимал участие во всеобщем хоровом пении. Вероятно, как и Виолетта, он тоже знал весь текст оперы наизусть и мог легко пропеть любую арию синхронно с певцом. Но в отличие от всех, он едва шевелил губами и неотрывно смотрел на Виолетту с самым серьезным выражением лица. Виолетта даже немного испугалась.
ВИОЛЕТТА
(синхронно с певицей)
Весельем жизнь прелестна!
ВАДИМ
(синхронно с певцом)
Пока любви не знаешь!
ВИОЛЕТТА
( уже сомневаясь)
Любовь не всем известна….
ВАДИМ
(ударяя себя в грудь)
Известна мне она!!!
Дело едва не дошло до объяснения в любви. Кажется, ради Виолетты Вадим был готов на всё. Но Жан-Клод так громко зевнул, что Виолетта невольно отвлеклась от любовного дуэта.
– Спроси, дорогая, чем занимается Борис, когда не ходит в оперу? – Жан-Клод по-французски обратился к Татьяне и еще раз зевнул. – Бизнес? Политика?
Услышав голос Жан-Клода, дремлющий Борис оживился.
– Мой бизнес? – Борису тоже порядком надоело оперное действие. – У меня своя фармацевтическая компания.
Услышав о фармацевтике, Жан-Клод неожиданно для всех присутствующих вскочил со своего кресла и зашипел, путаясь и в русском и во французском.
– Я, я приехать а ля Рюсси делать бизнес в фармацевтика! – он ткнул себя пальцем в грудь. – Я! Жан-Клод Миро! Вы подстроить наша встреча криминаль!
Затем он вновь обратился к Татьяне на французском языке.
– Я же говорил, что это – русская мафия. Зачем я сюда вообще пришел? Я не понимаю по-русски ни одного слова!
Он резко повернулся и вышел вон. Татьяна последовала за ним.
– Слушай, он – нормальный? – возмутился Борис. – Мафия-мафия! Параноик проклятый!
– Ну и пусть идёт, – равнодушно отозвалась Виолетта и посмотрела в сторону ложи напротив. – Настоящие ценители всего прекрасного не уходят вот так, посредине действия.
Через минуту Татьяна вернулась.
– В последнее
Татьяна достала носовой платок и прижала его к мокрым от слёз глазам.
Виолетте стало жаль бедную женщину, и она мягко пожала её безжизненную руку.
– Спасибо, – сквозь слёзы улыбнулась Татьяна. – Но он любит меня! Любит сильнее прежнего! И мучается! Я прошу вас, давайте отужинаем вместе. Пойдём прямо сейчас. Жан-Клод сам об этом просит и стыдится за свой поступок.
На этот раз свое согласие дала Виолетта. Хотя ей вовсе не хотелось уходить до окончания музыкального спектакля. А потому, выходя из ложи, она опустила голову и, словно в недоумении, передернула плечами. Пусть Вадим знает, что уходит она не по собственной воле.
В РЕСТОРАНЕ. УЖИН С ЧЕТОЙ МИРО.
Но до окончательного примирения дело так и не дошло. Поговорили о погоде, о финансовом кризисе и замолкли в ожидании горячего. Как ни старался Борис завести речь о фармацевтическом бизнесе, ничего не получилось и у него. Так молча и отужинали бы, если бы Татьяна, ни с того, ни с чего, неожиданно не залилась бы веселым смехом.
– Кескё сэ? – недовольно буркнул Жан-Клод и поправил на носу массивные очки.
– Теперь я понимаю Жан-Клода! – задыхаясь от приступа смеха, едва выговорила Татьяна. – Скажите, в какой стране мира, кроме России, иностранец пойдёт в театр и встретит бизнесмена его же профиля, а этот русский бизнесмен будет уверять, что встреча не подстроена? А когда все поверят и успокоятся, в ресторане, куда все отправились ужинать, за соседим столиком вдруг окажется мужчина, которого пятнадцать минут назад все видели в противоположной театральной ложе. Как тут не вспомнить о русской мафии, скажите на милость?
И Татьяна кивнула в направлении соседнего столика. Все повернули головы и увидели Вадима, который, глядя в их сторону с улыбкой на лице, машинально соглашался с официантом и кивал головой.
Виолетта слегка покраснела.
– О, я видеть он! – удивился Жан-Клод. – Я ничего не понимать!
Татьяна ласково погладила его по плечу.
– Можешь не волноваться, дорогой, – сказала она. – Не ты ему нужен. Посмотри, он не сводит взгляда с нашей Виолетточки. И смотрит он на неё точно так же, как ты смотрел на меня двадцать лет назад.
Виолетта покраснела еще сильнее. Борис же, наоборот, от злости стал белым, как мел.
– Скотина какая! – прорычал он и решительно поднялся из-за стола. – Но ничего! Я сейчас…
– Оставь его в покое! – попросила Виолетта. – Человек смотрит туда, куда хочет. Что здесь такого?
– Пусть смотрит на свою бабу! – Борис сжал кулаки.
– Кто есть баба? – спросил Жан-Клод и на всякий случай посмотрел в сторону высоченного метрдотеля.
– Баба Яга, – зло сострила Виолетта. – Это такая, знаете ли…