Любовь не предает
Шрифт:
Наконец рассказывать было уже нечего. Вытянувшись в кресле, Катрин потерла уставшие глаза и выжидающе взглянула на хозяина дворца. За последние полчаса он не произнес ни слова, полностью погрузившись в свои мысли. Но вот он потянулся, расправив затекшие плечи, отодвинул кресло и внимательно посмотрел на Катрин, слегка покусывая губы.
– Эта ночь была слишком тяжелой для вас, Катрин, – неожиданно мягко сказал он. – Вряд ли вы сможете быстро оправиться от пережитого потрясения. Постарайтесь хотя бы на время забыть обо всем и ложитесь спать. Я отдам распоряжение горничной, чтобы она позаботилась о вас, когда вы проснетесь. Потом, когда эти чертовы гости уберутся восвояси, я отвезу нас в
Столь неожиданная перемена в поведении графа Стенфилда настолько поразила Катрин, что она не смогла скрыть изумления.
– Ради всего святого! Милорд граф, не держите меня в неведении, – взмолилась она. – Что вы собираетесь предпринять? Как вы решили поступить со мной?
Катрин удивилась еще больше, когда Джейсон подошел к ней и медленно, словно в раздумье, провел кончиками пальцев по ее осунувшемуся лицу.
– Вам следовало с самого начала довериться мне, моя взбалмошная французская леди, – сказал он, а во взгляде его синих глаз было столько горечи, что сердце Катрин невольно дрогнуло. – Тогда все произошло бы совсем иначе… Но кое-что, возможно, не поздно исправить и сейчас.
Вернувшись в свою комнату, Джейсон первым делом вызвал камердинера и велел приготовить себе крепкого кофе, чтобы немного взбодриться и снять накопившуюся усталость. Самым лучшим сейчас было бы улечься в постель, но спать, однако, совершенно не хотелось. Раздвинув голубые занавеси, граф распахнул окно, впуская в комнату утренний свет. Со стороны парка не доносилось ни звука, он был погружен в такую же тишину, как и весь дом, в котором давно закончился маскарад. Что ж, самое время подвести итоги этого напряженного и непростого месяца.
Итак, его более чем короткий роман с Катрин де Шатовье закончился. Романтическая история оборвалась так неожиданно и бесславно, как он даже и не предполагал. Невинная очаровательная девушка, сумевшая завоевать его сердце, оказалась шпионкой. Все его терзания, сомнения и борьба с самим собой были ни к чему. Катрин никогда не испытывала к нему нежных чувств. Во всех ее поступках был холодный расчет. Нет, пожалуй, не расчет, а страх за жизнь отца. Это несколько меняет дело, хотя и не оправдывает ее. И все же это обстоятельство обязывает его к некоторой снисходительности.
Гневно стукнув кулаком по столу, Джейсон резко поднялся с кресла и заходил из угла в угол. Снисходительность? Черта с два! Катрин не должна была играть с ним и делать из него последнего болвана. Почему она не доверилась ему, разве он не доказал, что вполне заслуживает этого? Но нет, она продолжала вести недостойную игру и пошла даже на то, чтобы лечь с ним в постель. О Боже! Согласиться на близость, чтобы полностью завоевать его доверие и проникнуть в Мелверн-парк! А что же она собиралась делать потом, если бы ей удалось выкрасть эти проклятые письма? Бесследно исчезнув из его жизни?
Последняя мысль привела Джейсона в такое бешенство, что он с трудом подавил желание броситься в ту комнату, где сейчас спала Катрин. Ему хотелось разбудить ее и вытрясти признание любым способом. Но, чуть поостыв, Стенфилд заставил себя успокоиться и не делать этого. Он и так достаточно измучил ее за эту ночь, к чему причинять ей новые страдания? В любом случае, нужно думать о другом – как вытащить графа де Шатовье из французской тюрьмы и благополучно переправить его в Англию.
Приняв окончательное решение, Джейсон почувствовал себя немного лучше. Да, сейчас ему необходимо забыть о предательстве Катрин и сосредоточить все усилия на выполнении задуманного. А для этого нужна ясная голова.
Закурив, Джейсон принялся обдумывать план действий. Часа через три Катрин проснется. Еще два часа понадобится, чтобы отвезти ее в Лондон.
Позвонив, Джейсон снова вызвал камердинера и с ходу продиктовал ему короткую записку, которую приказал немедленно отправить в Брайтон.
– Как я понимаю, милорд, вы не будете заезжать в Мелверн-парк из Лондона, – уточнил привычный к таким делам слуга. – Мне подготовить все необходимые вещи, как и в прошлых случаях?
– Да, Бакстер, пожалуйста, сделай все что нужно, ты ведь сам знаешь… – Граф постарался изобразить беспечную улыбку, заметив тревогу в глазах преданного слуги. – Не стоит беспокоиться, все должно закончиться благополучно. Но в Мелверн-парк я действительно вернусь не скоро.
Он хотел добавить «если вообще вернусь», но побоялся искушать судьбу. Глупо разыгрывать из себя бесстрашного смельчака, когда предприятие предстоит и в самом деле опасней некуда.
Глава 13
Последующие за роковой ночью несколько дней Катрин прожила словно в тумане. Никогда еще время не тянулось для нее так невыносимо медленно, даже когда она с отцом находилась в Консьержери. Доставив юную леди в особняк Кемпбеллов, граф Мелвернский исчез из ее жизни. Выезжая вместе с сестрой в свет, Катрин надеялась встретить Джейсона на каком-нибудь балу или в театре, но, по-видимому, его не было в Лондоне, а расспрашивать о его местонахождении Вирджинию девушка не решалась. Больше всего она страдала оттого, что не могла ни с кем поделиться своими мыслями, тревогой за судьбу отца. Иногда Катрин мучительно хотелось рассказать сестре о событиях в Мелверн-парке, выплакаться на ее груди и, хотя бы на короткое время, найти успокоение. Но ведь в таком случае пришлось бы выложить Вирджинии всю правду о цели своего приезда в Англию. А если после этого сестра с презрением отвернется от нее, не сможет простить, что она сразу не доверилась ни ей, ни маркизу Энтони? Была у Катрин и другая боль, которая день ото дня все сильнее терзала ее душу, – боль от сознания того, что она отдала свою честь человеку, который считает ее низким, жалким существом. Со стыдом вспоминая произошедшее, Катрин корила себя за легкомысленность. Ведь даже если бы Джейсон и не узнал о ее истинных намерениях, то все равно после той ночи наверняка перестал бы уважать. Хотя и сам Стенфилд вел себя весьма неподобающим образом: под предлогом заботы о ее репутации он заманил ее в спальню и соблазнил. А она? Поддалась так быстро, что графу даже не пришлось ее уговаривать.
«Ну почему, почему я сделала это?» – много раз Катрин задавала себе этот мучительный вопрос. И не находила на него ответа, потому что в ее сердце не было сейчас и десятой доли того чувства к графу Стенфилду, что она испытывала до той кошмарной ночи. Казалось просто немыслимым, что она могла влюбиться в этого ужасного человека. Теперь, зная, насколько Стенфилд может быть жесток, Катрин не могла избавиться от страха, который поселился в ее душе. В руках графа сейчас находилась судьба отца, да и ее собственная. Как он распорядится ее тайной? Катрин убеждала себя, что из уважения к ее отцу Джейсон не станет доносить на дочь. И все же каждое утро с замиранием сердца ждала, что за ней придут, чтобы отвести в тюрьму как шпионку враждебной Франции.