Любовь (не) прилагается
Шрифт:
Исаев неожиданно повернулся, нашел меня взглядом и улыбнулся, прошептав одними губами:
— Все будет хорошо.
А мне в этот момент стало так обидно, плохо, больно… Мое сердце, словно, разлетелось на мириады осколков. Я точно знала, что уже не смогу его собрать воедино. Во всяком случае для этого мужчины.
— Прошу ответить Вас, невеста.
— Да.
— Прошу ответить Вас, жених.
— Да, — уверенно произнес оборотень. От этого стало еще больнее. Мне казалось, что я буквально каждой частичкой собственного тела ощущаю, как сгораю заживо. Как с меня сдирают кожу.
— С вашего взаимного согласия,
Я спросила себя: «Ася, ты бы хотела сейчас быть на месте сестры?»
— Прошу вас в знак любви и преданности друг другу обменяться обручальными кольцами. В полном соответствии с Семейным Кодексом Российской Федерации, согласно составленной актовой записи о заключении брака, скреплённой вашими подписями, ваш брак регистрируется.
Объявляю вас мужем и женой. Ваш брак законный. Поздравьте друг друга.
Память услужливо предложила на выбор несколько картинок из недавнего прошлого… вот Исаев довольно равнодушно сообщает, что решил жениться на Родцевой, так как это выгодно для его репутации. Ведь единственная мечта оборотня стать Верховным. Вот Исаев приходит ко мне от Ксении… Вот Исаев запрещает мне работать, когда я попросила его об этом. Вот Исаев берет меня, когда я прошу этого не делать… Вот Исаев флегматично отмахивается от моих переживаний… Вот Исаев заявляет мне, что не отпустит. Что определил меня в любовницы… Вот Исаев… Луна, сколько всего мне пришлось вынести за последний месяц от него! Хватит! Хватит! В этот момент я непроизвольно обхватила голову руками. Хватит! Не хочу об этом думать!
— Хватит! — прокричала и сама испугалась своих слов. Дергано заозиралась вокруг. Гости удивленно и изучающе смотрели на меня. Будто бы, я — диковинная зверюшка. Хотя, именно так я себя и чувствовала. То, как смотрела на меня сестра, просто не передать словами. Зло. Гневно. Презрительно. То, как смотрел на меня Исаев… ха, я впервые увидела в глазах мужчины смущение. Неужели, у него хоть мысль о том, что он поступает нечестно и неправильно по отношению ко мне, промелькнула в сознании?
Но я была не права. Дико не права. Срывала свадьбу, которая должна была состояться. Мне это было необходимо не меньше, чем молодоженам. Следовало срочно исправлять ситуацию, поэтому я выкрикнула первое, что пришло в голову:
— Горько! Горько!
— Горько! — поддержал меня кто — то.
— Горько! — к нам присоединилось еще несколько гостей.
— Горько! — теперь скандировали все приглашенные.
Ксения повисла на Егоре, и они слились в жарком поцелуе. Может, поцелуй таковым и не был. Не знаю, не видела. Я подскочила и понеслась прочь. Мне необходимо было выпить. Я только — только чуть все не провалила. Из — за своей глупости. Из — за своей чертовой влюбленности. Из — за своей несдержанности.
Слышала, как за спиной регистратор монотонно продолжала свою речь. Кажется, ей не впервой были подобные эскапады на свадьбах, так как она не проявила никаких эмоций. Была абсолютно бесстрастной.
— Дорогие супруги! Дорогой любви вы пришли к нам, соединив свои судьбы семейным союзом. Отныне вы — муж и жена. Сохраните дар первых счастливых дней
Я же успела отловить официанта с шампанским. Мне необходимо было успокоиться. Первый бокал осушила, даже ни на долю секунду не задумавшись. Стало легче. Чтобы хоть как — то отвлечься, схватила другой и чуть отошла в сторону.
Прошло всего пара минут, а я уже достаточно пришла в себя. Вернее, смогла успокоиться внешне. Внутри меня, словно, вулкан из чувств и эмоций к извержению готовился. Дрожал. Вздувался. Нагревался и собирался выпустить наружу все, что накипело.
Глава 11
Вот Исаевых подошел поздравить Иван Васильевич Фомин. Мужчина лет шестидесяти на вид. Импозантный. Представительный. Седой. Он совсем не изменился за те годы, что мы не виделись. Но его образ четко отпечатался в моей памяти. Ведь сложно забыть своего первого мужчину…
Около шести лет назад
Я в то время чувствовала себя совсем подростком, хотя уже и была юной, почти полностью сформировавшейся девушкой. Как и все мои сверстницы мечтала о первой любви, о первом сексуальном опыте… Только вот мне было абсолютно некогда претворять мечты в реальность. Учеба и работа. Работа и учета. Они буквально съедали все мое время. Время от момента пробуждения до момента, когда было пора ложиться спать.
Мне тогда исполнилось только восемнадцать, но я этого не чувствовала. Последние четыре года пролетели практически незаметно, слишком много всего свалилось тогда на меня. Я еще надеялась, что отношения с сестрой наладятся. Списывала все это на отсутствие материнской ласки и тепла и на ее совсем юный возраст. Да, и подростковый период, слышала, бывает очень трудным и сложным. Это у меня он отсутствовал, потому что не было времени задумываться о чем — то.
Я была очень благодарна господину Родцеву. Ведь все мы слышали о том, как плохо домашним детям, попавшим в детские дома. А отчим не отправил, дал приют. Я очень старалась его не разочаровать. Не спорила. Не возражала. Послушно исполняла все то, о чем он просил. Видимо, именно за те четыре года научилась безропотно сносить оскорбления, которые в силу возраста иногда не понимала, и выполнять приказы. Привыкла, что у меня нет собственного мнения. Привыкла, что за меня решают другие. Привыкла подчиняться.
Много позже… уже в более взрослом возрасте осознала, что у меня был выбор. У меня были родственники. Родственники, которые не бросили бы. Дали кров. Позаботились. А, главное, любили. Но Родцев им даже не удосужился сообщить, что мама умерла.
Мне, как и любой юной девушке, хотелось быть любимой. Хотелось, чтобы на меня обращали внимание. Хотелось, чтобы мной восхищались. В один из дней господин Родцев пригласил меня в кабинет.
— Ты уже достаточно взрослая, Аксинья, — произнес мужчина, внимательно рассматривая меня. Я лишь кивнула. Уже тогда была приучена молчать, если мне не задавали прямого вопроса.