Любовь (не) прилагается

Горская Ева

— Я жду.

— Зачем?

— Хорошо, — мужчина тяжело вздохнул. Получилось очень обреченно, я даже на миг почувствовала себя виноватой, что ему придется повторять. — Я так понял, из — за того, что ты человек, Исаев собирается оставить тебя при себе в качестве любовницы и выдавать за бедную родственницу законной жены, приживалку, чтобы окружающие не задавали лишних вопросов. Верно? — кивнула в знак согласия. Как верно он передал всего в нескольких словах мое незавидное положение. — Но ты бы хотела уйти, — снова кивок. Тоже верно. — Ты ведь понимаешь, что Исаев этого не допустит? — оборотень указал взглядом на валяющее

и до сих пор не подававшее признаков жизни тело.

— Понимаю, — решила, что о планирующемся побеге пока говорить не стоит. Выслушать все до конца было правильным. Выслушать и взвесить предложенные варианты.

— Я тебе предложил выход. Я хочу тебя отвезти в стаю Оленьева и показать ему. Если ты окажешься его внучкой…, — мужчина что — то продолжал говорить, а я снова задумалась. Значит, внучкой… Значит, бабушка была истинной парой Верховного, раз предполагаемый дед отдал ей медальон с гербом. Никогда прежде не рассматривала вязь символов на медальоне, как герб. Всегда думала, что это такое причудливое украшение. Похоже, Верховный происходит от русской аристократии. Ведь медальон старый. А герб — это что — то дореволюционное. Вот только я не горела желанием знакомиться с родственником, который имеет взгляды Исаева. Хватит, натерпелась! Лучше уж к родственникам матери…. К родственникам матери, на территории Игната Васнецова. Васнецова, который бета Верховного. Я готова была выругаться. Просто замкнутый круг. Выбор, похоже, у меня небольшой. Либо Исаев, либо Оленьев. Оба — не слишком приятные люди… оборотни. Но уж лучше предполагаемый дед, который будет рад видеть, по словам господина Фомина.

— Да, но почему вдруг я должна становится вашей любовницей? — мне подобный исход категорически не нравился. Итак, последний месяц чувствовала себя настоящей шлюхой, каждый вечер ложась с Исаевым в постель.

— Иначе мне тебя отсюда не вытащить. А Оленьев вмешиваться не будет, пока не будет гарантии, что ты его кровь и плоть. Да, и Исаев пару просто так не отдаст. Погоди, — мужчина усмехнулся. — Если ты против секса со мной, его не будет. Староват я для этого, девочка, чтоб такую молодку качественно удовлетворять, — меня от последних его слов передернуло. — Я просто поставлю тебе метку любовницы.

Мы оба вздрогнули, когда услышали, как хлопнула входная дверь.

— Акса! — разнеслось по всему дому громогласное.

— Решайся! — дернул меня Иван Васильевич. — Другого шанса может не представиться!

— Аксинья, мать твою!

Мне очень не хотелось этого делать, но еще меньше хотелось, чтобы Егор застал меня, мирно беседующей с посторонним мужчиной и валяющимся без сознания охранником. Зная темперамент Исаева, он мог, как принудить к немедленной близости, так и запереть.

— Хорошо, — сдалась я, перекидывая волосы на левое плечо. Я вынуждена была согласиться, хотя отлично понимала, что выбираю из двух зол меньшее. Наверное. Черт, вот зачем позволила увлечь себя Ивану Васильевичу в дом Исаева? Спокойно бы дождалась подходящего момента и улизнула…

В этот самый момент клыки оборотня вспороли кожу на моей шее, а на пороге кухни появился Егор с криком:

— Акса?! Какого хрена?!

Исаев налетел, словно, ураган. Хорошо, что Иван Васильевич успел среагировать и убрал клыки. Я буквально чувствовала, как они исчезают… А в следующее мгновение его просто отшвырнуло от меня. Ощутила, как по моей

шее заструилась кровь. Страшно было представить, что случилось бы, если мужчина не успел убрать клыки. Скорее всего мне бы вырвали кусок мяса из шеи, и я могла быть уже мертва… Все эти мысли были лишь фоном для страшной реальности.

— Шлюха! — завопил оборотень, размахнулся…

И я закрыла глаза. Какой — то миг, который мне показался целой вечностью, и на мое лицо обрушился обжигающий удар. Не такой сильный, как это было с Фоминым. Боюсь, что удар такой силы меня бы просто убил. Но на ногах я не удержалась. Зашипела. Действительно зашипела.

Глаза, по — прежнему, были закрыты. Я могла лишь чувствовать. Исаев схватил за волосы и вздернул на ноги. Ужасающая боль опалила кожу головы. Я продолжала шипеть, ожидая нового удара или каких — то других действий. Но ничего не происходило.

— Открой глаза! — приказал альфа. Голос Исаева был на удивление спокойный, даже заинтересованный. Послушно открыла. — Стоять можешь? — Егор все еще продолжал меня удерживать за волосы. Я не знала, что ответить. Я просто не знала, могла ли я стоять самостоятельно.

Не дождавшись от меня реакции, Исаев свободной рукой полез мне в рот.

— Интересно! — процедил мужчина, ощупывая мои зубы. — Очень интересно!

— Пусти ее! — услышала другой голос, в котором пробивались какие — то стонущие нотки. Я была не уверена, что Фомин является альфой. Во всяком случае какую — то силу похожую, например, на силу, исходящую от Исаева, Родцева или даже Родищева, от него не ощущала. Я не была оборотнем. Все это улавливала на уровне восприятия. Но Иван Васильевич мне казался весьма слабым оборотнем. Промелькнула мысль, что сейчас он, должно быть, жалел, что решил помочь мне.

— Обязательно, — ехидно заметил Исаев. — Ну, так что, Акса, сама стоять сможешь? — он перехватил меня за плечи, продолжая удерживать.

— Это теперь моя женщина! — услышала голос совсем близко.

— Никто не спорит, — ехидно заметил альфа. — Увидимся, дорогая, — небрежно оттолкнул меня в объятия мужчины и покинул кухню, что — то весело насвистывая.

Не понимала такой странной реакции своего уже, видимо, бывшего любовника. Исаев пытался устроить разборки и так быстро отказался от меня? Это было так не похоже на Егора.

Я все еще находилась в объятиях Ивана Васильевича, когда услышала:

— Нам надо срочно уезжать, пока Исаев не передумал. Но сначала тебе стоит обработать рану. Кровь до сих пор идет, — я не сопротивлялась, когда оборотень усадил меня на кухонный стул и начал обрабатывать ранки на шее. Все еще находилась под впечатлением, когда Фомин заметил:

— У тебя глаза светятся.

— Светятся глаза? — переспросила у него.

— Да. Я чувствую в тебе зверя, — пояснил мужчина, тут же переключаясь на более важную тему:

— Собирать вещи некогда. Куплю по дороге необходимое. Забери документы, Ася, и поехали отсюда.

— С собой, — я уже не видела оснований что — либо скрывать.

— С собой? — уточнил Иван Васильевич, подавая мне руку и подозрительно оглядывая меня.

— Паспорт с собой, — пояснила.

Я находилась все в таком же странном состоянии. Пассивном состоянии. Состоянии наблюдателя. Отлично понимала, что происходит вокруг, но даже при огромном желании не могла бы проявить инициативу. Что — то предпринять сама.