Любовь (не) прилагается
Шрифт:
Луна! Я не выдержала:
— Иван Васильевич, так может мне лучше не ехать знакомиться с дедом? Дедом, который может оказаться вовсе не дедом, — кажется, об этом господин Фомин как — то подзабыл.
— Может, конечно, девочка. Но я почти уверен, что это не так. Но какие у тебя альтернативы? Родственников у тебя нет.
— Я вам сказала. Я. Хочу. Вернуться. К. Егору! Я очень сожалею, что сбежала, — Луна! Какая прекрасная отговорка. — Наверняка, Егор женится на мне сам и признает официально парой, когда узнает, чья я родственница, — мечтательно закатила глаза. Если он считает меня дурой, почему мне дурой не прикинуться. Почему не попытаться усыпить бдительность
— Ты не права, — спокойно осадил меня оборотень. — Исаеву нужны сильные наследники, ты же их дать скорее всего не сможешь. Он ведь поэтому выбрал твою сестру? — надавил на больное мужчина. На какую — то долю секунды мне себя даже жалко стало. Вынуждена была согласиться: — Да.
— Ну, вот, — радостно осклабился мужчина.
— Но для влюбленной женщины это не имеет никакого значения, — глупо улыбнулась. — Ей важно находиться лишь рядом с любимым человеком.
— Тебе нравится быть жертвой? — недовольно спросил оборотень, явно намекая на то, что быть любовницей Исаева не самая достойная участь. Луна! Я итак это понимала, иначе здесь бы не находилась.
— Жертвенность — основа любви, — пафосно изрекла и увидела, как мужчина поморщился. Промелькнула мысль, что, может, если поймет какая я дура, забудет о своих марьяжных планах.
— Ася, к чему ты клонишь?
— Я уже сказала. Хочу вернуться к Егору. Не могли бы вы вызвать мне такси?
— Нет! — раздраженно бросил оборотень. — Если ты забыла девочка, — Иван Васильевич поднялся и вплотную приблизился ко мне, а затем дотронулся до метки любовницы на моей шее, — ты согласилась стать моей любовницей. Сама согласилась, — подчеркнул он. — Поэтому в ближайшее время я несу за тебя полную ответственность. Я обещал тебе защиту и обеспечу ее, — его слова прозвучали довольно угрожающе, я даже вздрогнула. — Не будем нарушать правила! Правила, написанные не нами! Ты ведь не хочешь, чтобы Луна покарала тебя и меня за малодушие и безответственность? — надавил оборотень. Вынуждена была признать, что он в чем — то прав. Лучше было не нарушать основных волчих законов. Но мне, признаться, в тот момент было особенно наплевать. Я хотела только одного. Выбраться отсюда. Избавиться от Фоминых. Наконец, забыть о прежней жизни и начать новую. С людьми… нормальными людьми или оборотнями, не повернутыми на власти и деньгах. Но все — таки кивнула. Пусть успокоится, а то его близость ужасно нервировала.
— Иван Васильевич, вы не могли бы немного отойти? — максимально вежливо и спокойно произнесла.
— Конечно, Асенька. Возможно, тебе сейчас, кажется, мое предложение странным и нелепым. Но за ближайшие две недели ты сможешь узнать меня получше, — продолжил Фомин старший.
— Хорошо, — снова согласилась. Продолжать разговор не хотелось. — Иван Васильевич, я обещаю вести себя разумно. Вы не могли бы попросить вашего охранника выпустить меня.
— Зачем?
— Я бы хотела выпить кофе…
«… а еще попытаться сбежать», — мысленно закончила, сделав еще одну попытку избавиться от общества Фоминых. Безуспешную попытку, потому что услышала:
— Посмотри на свое платье, девочка, — напомнил мне мужчина. Я напрочь забыла о перепачканном кровью праздничном наряде. Да, кто угодно забудет об этом, когда его будут пытаться настойчиво и чуть ли не насильно вытолкнуть замуж за ненужного, неинтересного мужчину.
— Хорошо, — временно сдалась. — Но когда привезут одежду, вы ведь не будете против?
— Буду.
— Но почему? — не сдержалась, чуть повысила голос. — Я ведь не пленница!
— Конечно, нет, — примирительно
И что на это возразишь?
Ничего. Я опять отвлеклась, погрузившись в невеселые мысли. Луна, как мне выпутаться? Наверняка, в аэропорт нас будет сопровождать охрана. На худой конец могу в самолете устроить истерику, что боюсь летать и потребовать выпустить. В конце концов, не будет же Фомин удерживать меня силой прилюдно?
Пока я обдумывала эту и другие идеи. Например, обратиться в службу безопасности аэропорта, сообщив, что мужчина меня преследует или просто «потерять» паспорт на контроле, отвлеклась и явно пропустила часть новой речи Фомина старшего.
— Я, безусловно, не так богат и влиятелен, как Род. Но тоже далеко не нищий, — мужчина хитро улыбнулся. — У меня есть кое — какой статус. Позволь я расскажу немного о себе, — оборотень выжидательно уставился на меня. Кивнула. Это было безопасно. Относительно безопасно. — Мы с Верховным дружим с самого детства. И не только дружим, — гордо поделился мужчина, — он мой троюродный брат. Я уже несколько десятков лет возглавляю юридическую службу при Верховном. Это не так мало. У меня огромный красивый особняк недалеко от усадьбы Верховного, в котором ты могла бы стать полновластной хозяйкой. Кроме соответствующего статуса и уважения, я мог бы дать тебе защиту. А еще заботу, в которой ты так нуждаешься. Ты бы не знала никаких тревог и печалей, Асенька. Хотя, такой красивой девочке и не пристало ни о чем думать, — подтвердил мои выводы Иван Васильевич. — Я очень щедр и добр. Ты ведь помнишь свой первый раз? — я поморщилась. — Нам ведь было удивительно хорошо вместе.
«Ему — то точно было хорошо», — скептически подумала. А вот мне это нанесло серьезную психологическую травму. Правда, в большей части был виноват Родцев. Но этот тоже хорош.
— Вы поэтому предложили мне свое покровительство шесть лет назад? Собирались сделать меня женой или присмотрели в качестве супруги для сына? — напрямую спросила у него. А что? Мягкая, как пластилин. Послушная. Покладистая. Покорная. Молчаливая. Мне всегда было интересно, почему он тогда предложил поехать с ним.
— Не совсем, — замялся мужчина. Значит, собирался сделать просто любовницей. Неплохо. — Мне стало тебя жалко, — интересный ответ. Трахнуть невинную девушку не жалко, значит. А оставить с отчимом, который ее продал, значит, жалко. Ладно…
— А сколько вам лет, Иван Васильевич?
— Я младше твоего деда, — сообщил оборотень. Младше на год? Два? Десять?
— А точнее?
— Семьдесят два, — явно нехотя признался Фомин старший. Неплохо. Выходит, я лишилась девственности почти с семидесятилетним дедом. Выглядел Иван Васильевич явно моложе. Нет, все оборотни в основном были подтянуты и моложавы, но, чтобы так… Думала, он лет на десять младше.
— У вас была пара? Это она родила вам детей?
— Да.
— Истинная?
— Да, — без особого энтузиазма мужчина.
— И что с ней стало?
— Она… — замялся Иван Васильевич, — умерла. Асенька, — мягко нажал оборотень, — ты подумаешь над моим предложением?
— Подумаю, — легко пообещала и улыбнулась. В какой — то момент решила, что проще делать, как с Исаевым. Соглашаться и подыгрывать. А потом сбежать. Ох, как мне хотелось уже, наконец, сбежать. — Но, если я стану частью вашей семьи… — поморщилась.