Любовь не с первого взгляда
Шрифт:
— Разумеется, — поклонился Канлар и вышел.
Кая же без сил опустилась в кресло, приложив ладонь ко лбу.
Она в жизни не смогла бы признаться, что до слёз её довело не вторжение в личные комнаты — причина, конечно, реальная и более чем веская, — а неприятное, едкое, мучительное чувство зависимости от решений мужчины, с которым ей теперь придётся жить.
Глава седьмая
Сегодняшний разговор привёл Канлара в беспокойство. Он сам был не в восторге от необходимости вступать в политический брак,
Когда Канлар впервые увидел малышку-принцессу, ему было пятнадцать, а ей — всего четыре года. При его представлении королю она сидела совершенно спокойно в большом кресле, одетая в платье взрослого фасона, причёсанная на взрослый манер и выглядевшая на все семь.
Яркое впечатление о малышке, которая казалась идеальной куклой, продержалось годы. Канлар видел принцессу на официальных мероприятиях, и в любых ситуациях она казалась совершенно взрослой — её манеры были безупречны, и держала она себя без всяких детских капризов.
Тесно общаться с принцессой Канлар начал, когда ей исполнилось двенадцать, — именно в этом возрасте Кая стала обязательным участником Малого совета. Высказывалась она редко, но всегда по делу, и то, что она говорила, бывало вполне умно.
Возможно, Канлар привык воспринимать её как нечто функциональное: идеальное воплощение самой идеи правительницы. За годы, что он провёл с нею бок о бок, он ни разу не наблюдал, чтобы она отходила от своей роли и как-то демонстрировала, что функция «быть идеальной наследницей трона» не исчерпывает всё её существо.
За эти несколько дней Канлар с удивлением открыл для себя, что в королеве есть и другая, внутренняя сторона — всегда скрытая, живущая своей тайной жизнью, ни для кого не доступной.
Это открытие было для него ошеломительным. Казалось бы, это лежало на поверхности, и странно было бы предполагать, что даже у самой блестящей королевы нет за душой чего-то ещё, кроме её королевского величия. Однако, раз и навсегда привыкнув воспринимать Каю функционально, Канлар был потрясён.
Ему не приходило в голову, что у неё могут быть какие-то общечеловеческие потребности, и что её статус может как-то препятствовать их обеспечению, а их брак может ещё более стеснить и без того стеснённую человечность.
Канлар почувствовал себя виноватым; умом он понимал, что брак с ним спасает королеву от более тяжёлой участи, но сердцем — сердцем он чувствовал себя в этот момент насильником, который мучает и без того измученную своим саном девушку.
Прямо скажем, от испытанного потрясения Канлар несколько преувеличил внутри своей головы степень терзаний Каи и остроту её переживаний. Он знал её ещё не достаточно хорошо, чтобы уметь понимать её чувства; открыв для себя, что эти чувства, вообще, существуют — он тут же навоображал себе Бог весть чего сентиментально-трагического.
Впрочем, это было
В записке Канлар писал, что, не решаясь оспаривать её прямо озвученное желание побыть одной, он, однако, тревожится о её состоянии, и, если ей будет того угодно, она может найти его в саду у фонтана, чтобы разделить с ним небольшую прогулку.
Похлопав глазами и попытавшись понять, что это вдруг на него нашло, Кая не преуспела в этих размышлениях, но решила всё же спуститься в сад — в конце концов, было бы невежливо игнорировать человека, который почему-то вздумал о тебе переживать.
Канлар, в самом деле, обнаружился у фонтана, где смотрел куда-то в зелёную изгородь невидящим взглядом, сложив руки за спиной. Заслышав шаги королевы, он обернулся, поклонился и предложил той руку. Она согласна эту руку приняла и позволила повести себя по тропинкам.
— Меня тревожит, — прямо высказал он, когда она и не подумала начать разговор, — что я стал причиной вашего огорчения.
Кая подняла на него спокойные глаза и мягко возразила:
— Я говорила вам, вы не имеете к тому прямого касательства. Не вынуждайте меня жалеть о моей откровенности, — добавила она с некоторым нажимом.
Они прошли в молчании несколько минут; вокруг стоял чарующий аромат цветущих плодовых деревьев, что делало прогулку весьма приятной.
— У меня есть идея одного плана, — заявил вдруг Канлар. — Ничто не мешает нам оставить наш брак фиктивным, с тем, чтобы, когда вы испытаете сердечное желание связать с кем-то свою жизнь, мы могли беспрепятственно развестись по факту отсутствия консуммации.
Королева так удивилась, что даже сбилась с шагу.
— Что? — глупо переспросила она. — Какое ещё сердечное желание?
Канлар возвёл глаза к небу и пояснил:
— Полюбите же вы однажды!
Несмелая улыбка тронула губы королевы; со смешком она возразила:
— Помилуйте, мне уже случалось быть влюблённой, и это явно не тот выбор, которому должна следовать правительница.
Вспомнив Се-Крера, Канлар не мог не согласиться с таким выводом, но всё же возразил:
— Вы прекрасно умеете править, ваше величество, и вокруг вас собрался талантливый и верный вам штат советников. Вы вполне можете позволить себе брак по сердечной склонности.
Кая грустно улыбнулась и ничего не ответила, увлекая его дальше по дорожке.
Спустя минут пять она сказала:
— Благодарю вас. Мне нужно было услышать от вас подобное предложение, чтобы перестать ощущать себя жертвой своего положения. Я не думала раньше о том выходе, который вы предложили, а меж тем — это и в самом деле выход. И это напомнило мне, что я не склонна доверять сердечным склонностям, — твёрдо резюмировала она. — Даже если обстоятельства и не давили бы на меня, я бы все равно предпочла брак по политическим соображениям. Но ваше предложение напомнило мне, что это мой сознательный выбор.